Агульская пила. Тофалария

Версия 12:56, 14 января 2019

Файл:Тофалария. Горы Кара-Бурень. 24.jpg.jpg

Агульская пила

      Молчаливая строгость Агульских Белков сохраняла исконную и заповедную чистоту в центральной части материка Евразия. В верховьях реки Казыр расположился центр оледенения Агульские Белки, который вместе с хребтом Крыжина и хребтом Ергак-Таргак-Тайга образовали крупный высокогорный узел. От этого же узла отходил водораздельный Удинский хребет. В древние времена огромные ледники расчленили хребты вертикально на острые зазубренные гребни с пиками, склоны которых разъедали кары. Небесная россыпь жемчужных ледников блестела на их резких вершинах.
      Стихия небес обнимала каменные россыпи вершин, моховую тундру, скалы, курумы и тайгу склонов длинного горного хребта. На перевалах не различаясь, туман и низкая облачность ограничивали видимость. Туман наползал за считанные секунды, а гроза собиралась за минуты. Туман при полном безветрии мог двигаться, а при ветре виснуть на месте. Но таёжник верил, что увидит открытой вершину Агульской пилы. Предки карагасского народа кочевали в Саянских горах с древних веков. Спасаясь от суровых ханов к ним присоединялись: кангатские, удинские и сельбичурские люди. Все они занимались оленеводством и охотой, а жили в чумах, крытых шкурами оленей. Поклоняясь хозяину гор Таг-Ээзи, род таёжника вёл свое начало от прародителя медведя и владел тайной медвежьей тропы. Науку медвежьей охоты постигал с детства. Охотился на самцов, поднимая зверя из берлоги, а медведиц не трогал ради потомства. Тяжелое и жирное медвежье мясо брал для пропитания рода. Весной и летом медведя не промышлял, а вековыми удобными медвежьими тропами пользовался, проходя след в след по магическому Медвежьему кольцу, и рассказывал об этом путешественникам.
      В тёмном небе тонкая долька молодой луны собирала мечты со звёздных туманностей. Утром упал мокрый снег, но ветер отогнал тучу, и солнечный луч осветил медвежью тропу, протоптанную вдоль гребня водораздела. Много раз медведи ходили от места кормёжки к лёжке, водопою и на свадьбы, оттаптывая тропу. Таёжник ориентировался по медвежьим тропам, но иногда по ним ходил. Медвежья тропа, была значительно шире тропы оленей, и таёжник побрёл по ней в восточном направлении до скалистого выступа. Обходя с севера заросли стлаников, внезапно столкнулся с хозяином тропы. Почуяв весну, медвежонок с берлоги вылез и стоял на задних лапах у пирамиды камней, оставляя следы от когтей прямо на лишайниках. Ссутулив плечи, любознательно выглядывал, ожидая таёжника. Медвежонок старался не показываться лишний раз человеку, но встретившись, обозначал свое присутствие. Он чесался о стланик спиной и шеей, и мех играл и переливался на солнце. Царапнул камни, косо взглянул и мирно пошёл вместе с ветром воплощать мечты в счастье. С гребня в овраг через траву и кусты петляла еле заметная тропа, а рядом еще одна тропа и ещё, по ним медведи по перевалам ходили.
      Над водоразделом судьбы - серебристое и золотое светила взошли одновременно, и таёжник оставил подношение на добрый путь к подножию почитаемой общей кучи из камней на перевале. Из нескольких обрывков троп, выбрал ту, что вела к востоку. Осторожно ступая, вскоре вышел на южный склон, по которому медвежья мать, с любовью и нежностью вела крошечных и неуклюжих сеголеток-медвежат. Они расстались с логовом и по борозде в глубоком мху и завалам спускались к Малому Агулу. Очень осторожная мама, учуяв человека, фыркнула и в поисках корма ушла за торчащие скалы крутого склона. Вдоль Малого Агула минуя чащу и овраг по борту долины перешёл приток и по камням поднялся выше. Вдоль широкой долины заросшей ерником нашёл брод. От брода медвежья тропа привела к островку на стрелке с Орзагаем и упёрлась в моховое болото. Веселье птиц дарило радость, и медвежонок, собирая лапой черемшу в пучки, обсасывал стебли. Лениво валялся на сыром мху, но унюхав таёжника, не испугался, а лишь на локти встал. Глянул, фыркнул и продолжил смаковать лакомство.
      Ночью растущая Луна взметнулась вверх, играя в прятки в косматых облаках, и таёжник сделал подношение духу-хранителю, подзывая справа налево полоску материи на деревце. Под охраной доброго духа продолжил движение вверх по течению левого берега Орзагая, вышел на крупные камни реки Озерной. Медвежонок шёл впереди по бархату мха с первыми цветами Вероники Саянской. Тропа пересекла приток и плавно спустилась к руслу, и у развилки таёжник нашёл брод, со свежими отпечатками медвежьих лап на прибрежной песчаной отмели. Поднявшись через мшаник, вышел на перерезанную ручьями плоскую долину озера Медвежье. Дождь продолжался всю ночь, переходя в снегопады, смазал тропу. Таёжник с трудом находил следы, но его насторожили ругавшиеся вороны. Присмотревшись, он разглядел на снегу лежащего черного медведя. Огромный медведь не любил свежее мясо, предпочитая с душком. Он уволок хромого лося и засыпал тушу травой, а сам сверху возлежал, чтобы от его тепла мясо быстрее подпортилось. Зверя любой шорох настораживал, и он метил свой участок и охранял от вторжения чужаков. Он на слух различал шум под ногой человека, пищухи или оленя. Оставив в покое зверя, осторожно таёжник прошёл за медвежонком по дну оврага, и выбирался к озеру по второй медвежьей тропе. От истока реки Озерной западный берег озера с крутым склоном Приозерного хребта покрывали снежные шапки, а восточный с узкой полоской тайги, острые пики хребта Медвежий.
      Лазурный Лунный ломтик появился на краюшке мира и поднимался на юг по узкой долине ручья с нависающим скальным обрывом. Каньон лёгким шагом прошёл по каменным сбросам левого борта долины к снежной пробке, висячей в верховьях истока. Любуясь контрастом белого снега и незамерзающей воды, снежный мост обошёл по зеленым полкам. Поднялся до скал, пересек снежник и курум на дне распадка и оказался на плоском каменистом плато. Медвежонок вышел на вершину горного гребня, и вспугнул Лунный ломтик, словно белую куропатку. Печально спускался Лунный ломтик по крутой подвижной осыпи и вышел к долине ручья с каньоном притока реки Кинзелюк. Чудесным знамением осветил поднебесной лунной радугой Кинзелюкский водопад, падающий с высоты в озеро. По зарослям ерника с нависающими крутыми склонами перешёл Кинзелюк, и по тропе нырнул в лес и ушёл сразу круто вверх в гору.
      Медвежонок поднялся вслед за Лунным ломтиком по каменистому склону и вышел на широкую перевальную седловину к Фомкиной 1. Не теряя высоты, повернул к востоку, срезая стрелку притока, вышел в верховья Фомкиной речки. Медвежонок сильным обонянием зачуял, что волчья стая рядом, а понять где - не мог. Осторожный медвежонок прильнул к потоку исцеляющего водопада, вытянулся, слилась с висячей наледью. Медвежонок определил лютых зверей носом, высовывая из струи воды, быстро шевелил, втягивая воздух. Вдруг он вышел на задних лапах, и широко разинув пасть, заревел так, что волки увидели его красную глотку. Первым бросился волк, но медвежонок схватил и ударил его о скалу. Неуловимым движением лапы повалил волка на камни, но тут вся стая бросилась к водопаду. Медвежонок бросил волка и закрутил головой и заревел так громко, что его рёв эхом отражали все горные хребты и долины. Волки задрожали, и не тронулись с места. Медвежонок заревел ещё громче, перепрыгнув проталину петляя следы, ушёл за камни укрытые снегом и ледопадом.
      Прибывающая Луна заблудилась в заснеженных вершинах и облаках. От Фомкиной 1 вверх по течению ручья начал подъем и вышел на широкую плоскую седловину водораздела и спустился к лесу в верховьях Фомкиной 2. Погода портилась, и в ливень идти за медвежонком на тропе было тщетно, в ненастье все зверье пряталось. Медвежонок отдыхал, к стволу кедра спиной прислонившись. Предугадывал приметы доброй погоды и наносил на дереве метки - царапал кору когтями и зубами, тёрся спиной о ствол, оставляя на нём клочья шерсти. Гроза ушла, и ветер стих, медвежонок брёл по склону горы, забираясь всё выше. От аромата цветов на голых камнях тяжело дышалось, но легко пелось сквозь вечность в небеса. Тропа изогнулась у ручья, и тут еще раз пошёл дождь. Горы омывали тропу по Медвежьему кольцу, и стало спокойно внутри. Медвежонок вспомнил каждый свой шаг при подъёме на горные перевалы. Осенило всё, что видел, слышал, чувствовал и вновь увидел на склоне горы восходящую Луну.
      Луна ярким шаром взошла, и погода установилась в горах ясная и тихая. Ночью стало светло, как днём, и горы серебрились и искрились в холодном блеске полнолуния. Позабыв про рассвет, медвежонок шёл по Медвежьему кольцу таёжных троп, снежных мостов, где кедры цеплялись за отвесные скалы и бурные реки превращались в сердитые водопады. Луна белизной светила медвежонку прямо в очи, а он перелазил завалы дикой чащи, по склонам заболоченной долины переходил с одного берега на другой. Взбирался по подлунной тропинке осыпного склона и наклонным плитам к травянистым полкам и вышел на седловину перевала притока Прямого Казыра. Следы от поблекших звёзд на снегу растворяя блеском дня, затянутая льдом река Прямой Казыр местами вскрылась. Обходя коварные ледяные пустоты и бурлящие промоины по лунным дорожкам, медвежонок продвигался к истоку ручья Богай. По прибрежному снегу и правобережным террасам, зигзагом и серпантином, спускаясь с Багайского перевала, пошёл по грани хребта, меж кривизной пологого спуска в долину Багая, в сторону Большой Кишты, где гора обрывалась высокой стеной. На перевале к речке Ванькина и при подъеме по реке Игонькина веял ледяным дыханием юго-западный пологий хрустальный склон Агульской Пилы, озарённый луной.
      В лоскуточке небес полная грёз Луна чуть прикоснулась к острию вершины. Агульская Пила отрезала от Луны маленькую краюху и сквозь туман, на талый снег и вечнозеленый плющ, бисером посыпались звёздные мечты, воздушность обретя. В этом горном обиталище пробуждалась от долгой зимней спячки лунная медведица. Мечты, причудливо играя и искрясь, дарили новые надежды, и изморозь туманов таяла. Медвежонок смотрел на Луну почти заворожённо, надеясь увидеть блеск счастливых глаз лунной медведицы. Он и в Лунной тени готов был продолжить путешествие и с плит пошёл правее и попал на основной гребень Агульской Пилы между Киштой и Ванькиной речкой. Набравшись терпенья, спускаясь по снегу, медвежонок обошёл Агульскую Пилу, собирая мечты. Не доходя до перевала, спустился через густые кусты багульника на крупных камнях, в долину притока Ванькиной речки. По крутым осыпям со снежниками и скалами от перевала Игонькин Слив к реке Прямой Казыр тропа петляла по зарослям водосбора примятого снегом к перевалу Тофаларский, оставляя вершину тлеть в плену тумана.
      Медвежонок топтался по перевалам, а убывающий лунный ломтик, наполненный тайной и сказочными грёзами редко светил в предрассветной лазоревой дали, яркое Солнце её затмевало. Медвежье сердце разгадывало мечты и стремилось в неподвластное высоты по тропе, ведущей к перевалу Заоблачный. Зевала тучка, и порошил слабый снег, перестали быть видимыми манящие очертания вершины Агульской Пилы. До притока с перевала Пихтовый медвежонок, заворачиваясь в прохладный туман, шёл без тропы правым берегом по корке льда. Тропу нашёл на устье притока, но у впадения Тофаларского Ключа тропу потерял, окунувшись с головой в туманность грёз. Медвежья тропа кружила через перевал Пихтовый, перевал Барбалыгоякский и перевал Альбинос. На каждом перевале медвежонок наблюдал, как Агульская Пила отрезала от Лунного ломтика маленький краешек. На седловине перевала Охотников в инее расцветал первоцвет, и в алом зареве заката открылся чарующий вид на скальные зубцы Агульской Пилы. Зубьями Агульская Пила пилила середину Луны, и светлая половинка роняла с небес дивные мечты. Луна худела и вновь обнимала вершину Агульской Пилы, своё серебряное забвение латала нежным, неземным узором туманов. Лунный ломтик с краешка Агульской Пилы собирал парное молоко туманов и пил до дна, а Агульская пила отрезала от Луны маленькие кусочки видений. Ущербная Луна понимала, что ей не прожить без друзей и словно по замкнутой тропе возвращалась к вершине за свежими туманами, а Агульская Пила отрезала и отрезала маленькие краюхи.
      Взойдя на пик Агульской Пилы, медвежонок встретил растерянный Лунный ломтик, приносивший сновидения на вершины. Ожидания невозможного сделались возможными. Не веря своему счастью, рассказал ей про туманы в ущельях и на перевалах. Раскрасневшись с обратной своей стороны, горбато сутулясь, старый ломтик Луны, отдавал свои последние грёзы лунной медведице. Без видений ссохшийся и опустошённый Лунный ломтик спрятался в зыбкой тени обрыва. Новолуние заботливо скрыло острые пики чарующей Агульской пилы в туманах безлунных ночей, а чудесные мечты упали в настежь отворённое эхо медвежьей весны.

• Наскальная Красная книга
  

• Перелётная Зима
  

• Воздаяние храбрости
  

• Камлание озябшей луны
  

• Добрый дух оленей
  

• Хозяин зимнего холода
  

• Праздник жизни гор
  

• Высекатель искр
  

• Биография
  

Роса

Нежная радость багульника

      Передвижение пешком, на оленях и лошадях по центральной территории горной системы Восточных Саян с целью знакомства со сложными, трудными, малоисследованными сторонами природы, населения, истории и хозяйства. Сухими тропинками, напрягая силы пробраться через таёжные дебри, броды бурных рек и горные тундры.

Книга "Ленточки странствий"

      Книга "Ленточки странствий"

• Скачать книгу "Ленточки странствий"
  

Книга "Ловец Солнца"

• Скачать книгу "Ловец Солнца"
  

В добрый путь

      Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич