Счастье звезды высекать. Тофалария

Материал из IrkutskWiki
Перейти к: навигация, поиск
Тофалария — историко-культурный регион в центральной части Восточного Саяна на западе Иркутской области на территории Нижнеудинского района. Населён кочевыми таёжными оленеводами - охотниками и собирателями лекарственных трав.

Тофалария. Охотник промысловик. 9.jpg.jpg
      Ранняя заря внезапно запылала, обжигая плечи горных вершин и чистоту Утренней звезды. Под лунным серебром лучами искрясь, ломкий небосвод неспешно обнялся с идущей по реке хрупкою шугой. От счастья затаили дыхание звёзды, а сумерки морозного утра задышали свежестью туманной дымки. По краю перевала, оборачиваясь и бросая взгляды во тьму, медленно брели северные олени. В ожидании рассвета рвалось стадо из мрака на волю к мечтательным солнечным видениям. Олени ведали, когда покинуть стойбище, где найти ягель и укрыться от ветра. Чтобы себя прокормить, обогреть и одеть, меняя места стоянок, кочевал по горным тропинкам вслед за оленями в раздумьях таёжный человек. Доброжелательные олени из его рук ели неочищенную соль – лизунец, тёрлись носом и облизывали ладони. Прирожденный кочевник вьюком запрягал оленей и ездил верхом. Слева от Полярной звезды у вершины горы собирал чум из шкур и твёрдо знал, что он охранитель заблудших душ оленей от злых хищников. Бродил за стадом с поклажей, не одаривал себя богатством, не плутал на жизненном пути и не сбивался с толку.
      Красной полосой с перламутровым блеском засверкал верхний край светила над начинающей в тумане обретать очертания верхушкой горы. Над мглистой тайгой золотом жарким запылала зарница в догорающем свете бледных созвездий. По пойме звериной реки росомаха брела за стаей волков и в местах охоты добирала остатки еды. Росомаха шла на небольшом удалении параллельным путём и наткнулась на истощенного медведя. Стоял на задних лапах косолапый зверь, прижавшись к поросшему мхом кедру, разжёвывая древесную кору. Со сломанными когтями и стертыми зубами медведь караулил подбегающий молодых оленей, рассчитывая на их наивность. Ему не везло и без запаса накопленного жира, он не собирался залегать в берлогу зимовать, а вживался шататься. Настигнув медведя, росомаха растащила куски добычи в пустоты деревьев, оставив ворону голову и сердце добытого зверя. Чуя след лисицы, перепрятала поживу на лиственницу в развилки веток и уселась кушать. Лисица бросились вдогонку за глухаркой, а наевшись птицей и закусив клюквой, из любопытства побрела за таёжником.
      Улыбнулось утреннее солнце, осветив иней первого заморозка, раздуло счастья искорку в человеческом сердце. Олени поедали грибы, а человек с надпойменной террасы побрёл по пружинящему мху болота окаймлённого озером. Красная осина пестрела на мхах, а морошка купалась в росах. Собирал с болотного стола ягоды и дикий лук, но не заметил, как от твёрдой земли вглубь застойной трясины удалился. Уронил охотничью сумку, в которой хранил волчьи когти, медвежью лапу и шерстинки - души промыслового зверя. Обереги давали силу и возможность ходить кратчайшим путём к охотничьей удаче, а без неё человек сбивался с толку и тонул. Из тупика ложных убеждений по открытой воде с зыбкой тиной, свернул от грязи, но в булькающую топь забрёл. Со стороны ползучей и пустой болотной воды наплыла мутная пелена, солнце безмолвным туманом закрывая. Туман похитил удачу, пользуясь беспечностью и наказывая за нерадивое отношение к таёжным дарам. Плутал таёжник, во мгле не видел пути вперёд, ни назад, ни к стаду оленей. Заблудшая душа чуяла дух волка, слушающего тревожные крики маревом захлебнувшейся перелётной птицы. Тревожилась птичка и просила разгневанный туман потемневшее солнце оставить в покое. Терзаемая разлукой птица отчаянно сопротивлялась летящим следом белым метелям и присела отдохнуть. Крылом слепой сети тумана касаясь, птица упала в пугающую глубину тины. Билась птица, хрипло кашляла, пытаясь взлететь, да сил не хватало. Не моргнув, что сам себя сгубит, человек погрязшую в страстях душу птицы от чёрной тины освободил. Взял осторожно руками птаху из кары за прегрешения, согрел дыханием надежды. Не нарушая запретов, очистил с неё туманное зло. Набравшись храбрости, вместе с птицей влез на одинокое дерево и увидел проблеск пути. Птица осветилось улыбкой, путешествуя между мирами, она обещала возвратиться духом-помощником. Криком предупреждать о грядущем ненастье и парить впереди, а поймав душу зверя, сделать её добычей человека. Болотный туман, крылом разрывая, в высокое небо взлетела птица. По холоду инея с пика горы охладевшее солнце ей на встречу катилось. Небесная покровительница крылом на прощанье показала выход из провала топи. Сутуло выбирался таёжник в неизбежные мечты, вырываясь из ловушки трясины на каменистые осыпи. Гадал по движению духа волка, кружилась голова, сердце колотилось, стучало в висках. Оглядываться на совесть, чувствовал, что может упасть, но вдруг увидел, опираясь на обломки скалы, волчья стая, тяжело брела в обратную заводь болота. Вслед за хищниками пересек таёжник трясину и вышел в бурундучную тайгу.
      Под стаей рваных облаков золотился ковёр разнотравья. Набивая травой кладовую, бурундук учил таёжника полезные травы отличать от сорняков. Исцеляющая болезни трава дурманила запахом медведицу с медвежатами. Зимние запасы кедровых орешков разоряли косолапые, а бурундук не в силах был их прогнать, бегал с распушенным хвостом и отчаянно стрекотал. Бурундук срывал толокнянку - любимую еду медвежат, листья которой напоминали ушки, а выманил шалунов от хранилища. Медвежата шли на поляну с медвежьими ушками, скаля зубы от кислого и терпкого вкуса, с аппетитом поедая ягоду. В обмен обещали медвежата, не трогать запасы бурундука. На толокняный чапыжник кормиться за пушистыми бурыми комочками отправилась медведица. Ветвящийся и стелющийся кустарник красного цвета, с мучнистой мякотью плодов был похож на бруснику, сиял от солнечной радости, усмиряя медведей от разорения жилищ мелких зверьков. В зубах держали бурундуки веточки с медвежьими ушками и мимо кладовых шли медведи. Ягода толокнянки дарила с горчинкой грусть осени, а тихий дождь с мокрым снегом - свежий след соболя. Вспугнутый чёрный зверек, не искушая судьбу, юркнул в упавший трухлявый ствол. Медвежата обошли ствол до дупла, но соболь урчал сердито. Наливая огнём глаза, побежал на рябчиковый кустарник поднимать оседлую птицу.
      Золотистые листья опадали, а радуясь свободе, кружились и встали на крыло. Подъемы и спуски по перевалам, переходы по тайге и моховым болотам за оленями вели человека по замкнутому кругу. Уход и выхаживание пострадавших зверей, гон, отёл и охрана оленят, придавало смысл ходьбе. Сквозь щели облаков вороны кричали человеческим голосом, а человек в суете сомневался, что вообще живёт. Утрата предназначенной тропинки приводила к своей расплате. Без радости и грусти добывал охотничье счастье, что некого было винить. На ягельных полянах олени вступали в поединки из-за важенок, чтобы дать жизнеспособное потомство. Пощелкивая копытами в такт ревущему камнепаду, огибая обрывы и ущелья, поднимали головы ввысь, где гордо парил орёл. Сквозь отблеск солнца скользившего обратно в ночь, орёл видел волков, играющих в охоту на стадо. Во всём обвиняя луну, не разбиваясь на осколки, в затмение спряталось солнце. В потёмках покачивая рогатой головой, олений вожак погнался за волком, а он от оленя изо всех сил побежал по брусничному склону. Орёл сообразил, что матерый зверь не испугался, а заманивал оленя к стае, готовившей у обрыва ловушку. Волки поодиночке, огибая кусты и камни, охватывали оленя с разных сторон, стараясь окружить плотной петлёй. Орёл способный долететь до погасшего солнца, не боялся риска сгореть под луной. Из затемненных небес спикировал на матёрого волка, не мигая посмотрел противнику в глаза и опробовал остроту отточенного когтя. С воем хищник на бегу уклонился от сдирающей с него шерсть птицы, позабыв об охотничьей облаве. Олень осмотрелся, почуяв хищников, выбрался из коварной западни. Измотанный волк кинулся к стае и зарычал, точа клыки об острые камни. Орёл не мог согласиться с волком, они долго спорили, а таежник, полнеба закрывшей луне повернувшись спиною, собирал разбежавшихся оленей в отброшенную тень. Подражая ворону, кричал птичьим голосом - просил луну открыть солнце. В прозрачную прохладу тихо уплыла луна, а солнце засияло, как прежде. Орёл помешал волкам рвать оленям горло, но уши и ноги, они резанули клыками. Вскользь проверили укусами здоровье стада, не нашли немощных оленей и ушли по болоту.
      Человек помахал руками, как ворон крыльями и развёл костёр, окуривая стадо дымом чаги, намазал лицо сажей. Обработав раны оленей, зашил шелковой нитью, смазал медвежьим жиром и увёл стадо на беличью сопку. Солнце клонилось к закату, а горы качнулись сумрачной стеной, теряя чёткий контур. Размашистым шагом шло стадо за цепочкой следов голодной стаи тянувшихся по чернотропу и мелкому снегу на перевал. Ночные звери лязгали зубами, в ожесточенной схватке с чахлым лосем в зарослях багульника, а насытившись обильным яством и питьём, легли отдохнуть на опадающую хвою лиственничной тайги. Поел ворон и закаркал, а росомаха тихо подкралась и доела остатки добычи, что волки погрызли. Услышали ли волки таёжника или учуяли, ему было безразлично, он наткнулся на добытую соболем кабаргу и к этому месту, по следу спешила рысь. При появлении более крупного хищника соболь отступил. Рысь никогда не проходила мимо живого соболя и давила его.
      Утром беспечное солнце осветило реку и застывший поток ледника, скалистые вершины и снежные хребты, узор облаков и волшебные горные сны. От пожаров пришли в кедровую тайгу отъедаться шишкой-паданкой медведи и рыли на черничной горе берлоги. Попробовали спелость кедровых орешков, но шишки росли очень высоко, а медведи соскальзывали со ствола. Поняли, что рано лакомиться орешками, а смириться не хватало сил. Солнце созревшие шишки сушило, а белка пушистым хвостом покачивала ветки и они падали. В низком небе кедровка криком исходила, а собирающих паданку медведей не отпускало время.
      Прилипая к отсыревшим вершинам, солнце приобрело желтоватый, а затем оранжевый и ласкающий камни красный цвет. Небо вокруг солнца окрасилось в золотистые тона, а ворон принёс в клюве уголек для разведения пламени костра. Подлезали под руки любопытные оленята с большими и чёрными глазами, вопрошая соленый леденец. Таёжник смотрел перед собой на отчий огонь. Он искал счастье, а учуял сидящую волчицу, появившуюся из искр. Волки стадо оленей считали своим и жили рядом. Ворона слушали - он вокруг стада кружил и каркал об опасности. В капкан попадая, волчица лапу отгрызала и уходила, а безудержное пламя костра не боялась. Волчица выходила к человеку в голод, в болезни или нуждаясь в помощи. Волчица легко находила пропитание в тайге и на человека не охотилась. Серый взгляд, цвета сумеречного неба в ясный день, проникал в глубину человеческой души. Таёжник стоял в растерянности, словно лицом к лицу с совестью. Он всегда платил за радость и невзгоды чистым золотом сердца и никуда не побежал, не показал страх и слабость, не повернулся спиной. Хищник бегал гораздо быстрее и человек, оберегая оленей, решил в случае опасности биться до конца, обязательно победить и выжить, но волчица не показала враждебности к нему, не к стаду. Умное животное слегка отступило, понимая, что закусив губу, бесхитростный человек серьезно озадачен своей внутренней сутью. Любую мысль, любое чувство он посылал в свое сердце и очень внимательно слушал его ответ. Наивно соблюдал неписаные правила - с тайги лишнего не брал. Обломок таёжного рода пребывал в грусти, жительница тайги принесла пропавшую охотничью сумку, в которой он хранил души добытых зверей, а вместе с ней силу и удачу. Учила высекать в сердце искру радости, а не печалиться. Во взметнувшихся до небес горах, учиться понимать и доверяться солнцу и самому себя в истинном свете. В полной чудных тайн тайге ловить удачу и гореть во тьме освещая каждое мгновение. Без устали и страха добывать пропитание и в неведомые дали брести за оленьим стадом в объятья звезд. Со зверями равным быть, как с братьями. В оставляющем трещины сердце, не держать печали. От искр чистого сердца светлей и ближе станут до звёзд поднятые дали. Чистое сердце, озаренное искрой совести способно всю Вселенную вместить и выверять каждый след. Небо коснулось земли, а в горьком дыму тлеющего костра волчица спиной повернусь, исчезая в звёздных сумерках словно дух-предок. Вечерняя звезда блеснула от радости, а таёжник покормил огонь и широко улыбнулся. Дикие олени рёвом зазывали важенок. Прирученные быки со спиленными рогами с дикими оленями в борьбу не вступали. Чтобы не ранили и не сцеплялись друг с другом быки, таёжник подрезал рога, собираясь после гона на оленях по первому снегу пушного зверя в тайге промышлять.
      Пурпурным пятном заря сияла, а розовое небо над ней обречённо темнело. Серый свет увеличивался в размерах, падал за узкую полоску зари. Гасла уставшая заря, а из неясных сумеречных теней глубины неба разгоралась Вечерняя звезда. На противосолнечной стороне заката ёжилась пепельная дымка - забывая о звёздах. Тоска Земли сливалась с воем волчицы, растекалась под холодом встающей Луны. Заморозок дыханьем стужи заковал моховую трясину из росистой корочки в хрупкий ледок. Очищенный длинной вереницей суровых дней таёжник в неизбежных мечтах брёл по тропинкам всепрощения, не споря с воздушной луной. Нашёптывал ночной страж тихой болью о несбывшихся желаниях, но под покрывалом из звёздных лоскутов на вьючных сумках засыпал. Он умел и знал больше, чем звери, стал могущественней всех, охотился и посматривал за оленями, чтобы злые хищники не съели их, а приобрёл главное - искру совести, охраняющую от низкой, кривой и напрасной суеты. Смысл утренней и ясной жизни спасал от хмурого зла и нежданного бедствия. Для всех таёжных людей Вселенная готовила путеводные звёзды, а до счастья освещённого искрой совести у каждого человека была своя стезя.

Тофалария. Улуг. Оленевод 1.jpg.jpg

Тофалария. Шаман-Тайга 57.jpg.jpg

Тофалария. Северный олененок. 45.jpg.jpg

Содержание

Сборник стихов

Тофалария. Догульма. 2.jpg.jpg

Тофалария. Олень. Брод. 2.jpg.jpg

Багульник. Нижнеудинск. Саяны.18.jpg.jpg

Книга "Ленточки странствий"

"Лунный круг"

В зерцале душ вселенной бездонный полог тёмно-синий,
Аквамарина свет уже давно погасших в чароите звезд,
Топазами мелькают надежды янтарными мгновениями,
Припорошенный алмазною пыльцой, кочует лунный круг,
В густо-серой вязкой туманности борозд сапфировых комет,
Среди циркониевых хребтов к созвездиям далеким хризолита.

      Книга "Ленточки странствий"
Тофалария. Книга. Ленточки странствий. Русин Сергей Николаевич.1.jpeg.jpg

Багульник. Нижнеудинск. Саяны.11.jpg.jpg

Книга "Ловец Солнца"

Книга Ловец Солнца. Русин Сергей Николаевич .jpg.jpg

Книга "Катышиндигеру"

Тофалария. Книга Катышиндигеру. Русин Сергей Николаевич.jpg Тофалария. Книга Катышиндигеру. Русин Сергей Николаевич. 2.jpg

В добрый путь

Саяны. Тофалария. Русин Сергей Николаевич 26.jpg

Багульник. Нижнеудинск. Саяны.26.jpg.jpg
      Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич

Восточных Саян, горная система с непроходимой тайгой, бурными реками. Солнечное путешествие Русина Сергея Николаевича по горам, которым он готов признаваться в любви вечно. Восточные Саяны прекрасны и многолики и путешествия по ним напоминают поход в увлекательный музей, в котором нет числа радостным чувствам.