Улыбка Хмурой горы. Тофалария
(Новая страница: «<div class= style="background: #32CD32; border-width: 2px; border-style: solid; border-color: #008000"><font color="white">Тофалария — историко…») |
|||
| Строка 4: | Строка 4: | ||
[[Файл:Тофалария. Северный оленёнок. 97.jpg.jpg]]<br /> | [[Файл:Тофалария. Северный оленёнок. 97.jpg.jpg]]<br /> | ||
<br /> | <br /> | ||
| − | + | <span> </span>Высокие снежные горы с давних пор служили у таёжников предметом священного почитания, никто из них не смел, без причины восходить на вершины. По преданию, здесь в свое время кочевали предки таёжных оленеводов-охотников, и горы спасали их от превратностей. Почитаемых гор в Восточных Саянах множество, и каждой давалось собственное имя. Имена этих гор произносили вместе, будто что-то роднило их на путях миграции диких северных оленей. К склонам этих гор ежегодно совершались перекочёвки для совершения посвящения оленя горному духу. Сооружали на вершинах, перевалах и проходах кучи камней в честь горы или её хозяина, путем бросания камня каждым проходящим. Чтимые кучи камней назвали Обо и украшали их лентами.<br> | |
| − | + | <span> </span>Для оживления природного бубна таёжник в шаманских призывах имена родовых гор напевал первыми. Считал, что горы стояли на страже его судьбы. Таёжный оленевод и охотник на зверя одушевлял горы, и мир горных хозяев представлял по собственному типу и образу жизни. К одухотворенным горам обращался в песнях, изливая свои жалобы, испрашивая удачи в охотничьем промысле или исцеления от недугов. Могучими грядами раскинулись почтенные громады, сочетая в себе всю возможную заботливость и даяние. Покровителю серых оленей камлал у больших гор на хребтах Дикий, Ергак-Таргак-Тайга, Удинский. Считалось, что заступник белых оленей живет в на снежных хребтах Агульских Белков. Именитые вершины почти всегда были в облаках, хмурая погода редко давала надежду их увидеть.<br> | |
| − | + | <span> </span>У Гутарских озёр погода была пасмурная, и сверху склоны Агульских Белков были полностью затянуты. За серой пеленой тумана шли на водопой кабан-секач и два подсвинка. Не останавливаясь, таёжник шаманил на дальний путь - без привалов и заминок. Прошёл реку Иден и снизу со снежника осмотрел самца-кабаргу на седловине перевала. Прошёл вдоль озера на плато Идено - Киштинского перевала. За перевальной точкой тёплым ласковым дождём озеро очищалось ото льда. Из непроглядной ливневой стены с буйною грозой со стороны Малой Кишты доносился грохот и рев движущегося селевого потока. Эхо седых гор его заставило вернуться с перевала обратно. Таёжный романтик шёпот ветров и шелест трав различал, говор бурной реки Ужур поманил идти за бродягой лосем. Сохатый зверь задумчиво и неуклюже брёл по топи к лосихе с лосёнком. Боялась коварная и безжалостная росомаха лосиных рогов и копыт, но брела за ним тайно. Таёжник почуял её по следам и, путая ноги в бурной воде и трясине вслед за соседом пошёл. Стремительные воды реки Верхняя Каменка мелкими бродами перешёл и пошёл вверх по реке Мурхой до притока - Аскайли-Ой в узком каньоне с водопадом забитым кусками льда. Вечный странник - сохатый переходил говорливые наледи и обходил прижимы реки Мурхой, поднимаясь к седому перевалу. За плоским перевалом сохатый быстро спустился в долину реки Хатаги и скрылся в болотине. В этом единении человека и гор погода играла заметную роль. Кочуя по перевалам, таёжник изменчивого ненастья хлебнул сполна. Зимою морозы, а летом жара и настроение у него было под стать погоде. Трудолюбивый оленевод и удачливый охотник, взойдя на перевал, умел любоваться прелестью природы и привязал ленточку к кустику на добрую погоду. Радостно сердце билось в груди, когда капризная погода дарила чудо. С неба сыпалась ледяная крупа, переплетаясь с солнечными лучами. Свет от солнца скользнул по камням реки Хатаги, осветив сияющей радугой изморозь первоцветов. У водопада стояло целое семейство кабарговых. Кабарга-мама ловко разгребала точеными копытцами снег. Склонив свою изящную головку, вырывала корешки клыками и хрустела острыми зубками. Дикая кабарга боялась соболя, но к таёжнику как ручная подошла совсем близко. Таёжник кабаргу за ушами почесал. В радостном порыве охнув, взлетели перелётные птицы. Испуганная кабарга шарахнулась к камням, и умело петляя между кедрами, скрылась со скоростью ветра.<br> | |
| − | + | <span> </span>Отважно встречая внезапный бури шквал, подошел к устью Хатаги. Затем, перебрёл на правый берег реки Уда, в её приток Холь-Хем. Проходя ручей Холь-Хем, золотым знамением скальной стены открылся пик Триангуляторов. По теневому склону, питались молодыми побегами, шёл роскошный изюбрь, подняв ветвистые рога. Несколько величавых маток и телят по полыньи, не торопясь перешли на другой край долины Уды. По крутой звериной тропе потянулся за стадом изюбрей к верховью реки Уда. Ласково зверям ухмылялся, горловые песни им пел. Обходя каньон со склона гольца покрытому мхами, взору открылась долина Трёххвостого ручья и озеро Верхнее в истоках Уды. Текущий со снежного пика Триангуляторов ручей, впадал справа в реку Уда. На его стрелке с Удой белая крыша горы Приозёрная куталась в дымке. Между правым истоком и средним, в несущихся клочьях тумана по скалам мощного отрога прогуливалась семья сибирских козерогов - мать с теленком, а позади - бык, сильными рогами задевая облака. В озеро Верхнее среди камней и зарослей березки впадал ручей. Стряхивая с кустарника дождливую серую капель, поднимался таёжник по голым осыпям истока. Перед самым озером на подъёме слегка заморосил мокрый снег. По жёсткому насту и валунам, мху и лишайникам, перешёл на крутой бок долины. По осыпи перевёрнутой пургой взошёл на заваленный стылым снегом перевал. Погода менялась круто, и в проем перевала ворчливо задул сквозной ветер с Дикого хребта или горы Хмурой.<br> | |
| − | + | <span> </span>Метель, сквозила по перевалу, завывала волком, сужая видимость, и камни выхолаживала. Снег поднимался стеной до самого неба. Раскачивались облака и терялись очертания скал, но внезапно мелькнуло Солнце и озарило лучом косматый иней. Хребет Дикий появлялся и исчезал в круговерти преломления лучистого света и снежных облаков. Прислушиваясь к шуму камнепада и раскатам грома, бросил камень в общую кучу Обо, и постучался в дверь хозяина гор. Повеяло теплом, и скользнул заряд метели стороной, и горы вознеслись до небес, а бездну упала глубина. С перевала спустился по узкой ложбине и оголённой стенке в пологую долину ручья. С низовья реки Левый Казыр наползал на хребет массив черных туч. Хребет Дикий позволял взойти на его горы лишь людям достойным. Подвижная погода была сурова, и от таёжника здесь очень мало что зависело. Гора решала сама - пустить его к подножью или нет. Просыпаясь в облаках, Хмурая гора характером своим, была подобна ветру. Клубящиеся валы гневных туч наползали на склоны, озаряемые изнутри лучами и вспышками. Нервно из мрака кричали молнии, ударяясь о сердитые камни. Горное эхо многократно повторяло раскаты. Сердитый ураган катился с треском по ущелью. Блистая прыгал град, ударяя по насупившемуся поднебесному бубну ледника, рождая молочные ручьи. Грозный шум несущегося в теснинах потока, белую пену бил о грани скал. Снежники на гребнях вершин, небольшие ручейки насквозь прорезали, стекая на зеркало кристально чистого льда бирюзового озера. Раздор света и мглы просто захватывал дух. Угрюмый и уставший таёжник с удивлением смотрел на ослепляющую перламутром Хмурую гору, с серебристо холодными переливами и тёплым дыханием золота. Таёжник приветливо улыбнулся, и между сердцами человека и горы мелькнул проблеск. Удивительная искра погасла, о прохладную неприступность натолкнувшись. Хмурая гора изредка улыбалась и жила грустно и уныло. От бесконечных волнений и переживаний небо над горой не переставало плакать и всегда затягивалось тучами. Сияние улыбок она упускала, блеск Солнца не замечала, звездным небом не восхищалась. Гора присматривала за оленями и в неудачах и горестях всхлипывала дождиком.<br> | |
| − | + | <span> </span>Грустный таёжник не смутился. У застывшего озера моросящий туман ходил по кругу, а за ним метались настороженные северные олени. Спускаясь ко льду, увидел торчащую из полыньи голову маленького оленёнка. Олененок родился ночью, когда в горах было совсем темно, и случайно вышел на хрупкий весенний лед. Невзначай провалился в промоину и барахтался в студёной воде. Неопытный детёныш долго рыдал и бился за жизнь - шерсть на мордочке покрылась коркой льда. Он еле шевелился и торопливыми губами просил о помощи, но олени, сочувственно закрывали глаза. Только угрюмая мать, проваливаясь в воду копытами рубила дорожку во льду к оленёнку. Животное выбилось из сил и уже смирилось со своей участью. Таёжник считал недостойным пройти мимо тонущего оленёнка. Из последних сил по излому нетвердого льда, осторожно, чтобы не поранится об острую кромку, таёжник обнял беспомощного оленёнка руками и вытащил из ледяной ловушки. Гладил, приводя в чувство растиранием обессиленного оленёнка. Отогревал замерзшее животное дыханием. Мать-олениха осторожно нагнулась над ним и, нежно обнюхав, неторопливо принялась облизывать ему мордочку, спину и шею. Когда оленёнок пришел в себя он задрожал, а ноздри его, улавливая непривычный запах, раздувались. Ничего не понимая, напряженно тараща глаза, оленёнок поднял голову, шерсть его заблестела. Он перестал бояться и пошатываясь из стороны в сторону встал. Таёжник понял - оленёнок спасён, и выпустил его на волю. Но мать не спешила уходить, после касания оленёнка руками на нём остался запах человека, и стадо могло отказаться от малыша.<br> | |
| − | + | <span> </span>Солнце за вершину горы спряталось, а неокрепший олененок, благодарно поглядывал на своего спасителя. В небе заблестели звезды, и их свет осветил гору. Поджав тонкие, слабенькие ножки, олененок боком опустился на камни рядом с таёжником. Уставшему олененку хотелось спать. Он свернулся калачиком, закрыл глаза, и мать улеглась возле него на камни. Ему снилась гора в густых зарослях берёзки, яркое солнце и мать-олениха лизала его пушистую спинку. Согревая друг друга, они неподвижно лежали до тех пор, пока небо над горой вверху не посветлело. Тогда олениха встала на ноги и ткнула мордой олененка, и он проснулся, широко раскрыв глаза. Потоки теплых, золотистых лучей пробивались сквозь снежную вершину. Олененок очень обрадовался, он восстановил силы и мог идти. Ясный солнечный свет пятнистые спины оленей неразлучно сплетался с сетчатой рябью полупрозрачных теней горных камней. Таёжник приветливо улыбнулся Хмурой горе, настоящей улыбкой, идущей от сердца. Между их сердцами пробежала искра и оттаяла ледяная недостижимость горы. Улыбка осветила гору, сделала её добрей, счастливей и красивой. Небо Хмурой горы доброжелательно просветлело над оленями и таёжником, - и зубы гор, им вежливо улыбнулись. Гора вся светилась, будто солнышко неземным светом и озарялась радостной улыбкой. На таёжника смотрели бирюзовые очи озёр, наполненные нежностью, и становилось теплее в сердце. | |
| − | Гроза утихла, медленно ушёл густой туман, и таёжник шёл над облаками и чем выше поднимался, тем красивее открывались виды. Хмурая мгла становились все ниже, давая возможность любоваться и восхищаться суровым царством карликовых берёзок и высокорослых соцветий. Крупные цветы кашкары цвели над кедровым стлаником, а рядом поднимались вершины сияющих белков. Серебристый ягель ковром лежал в преддверии небесного свода. Таёжник чуял настрой северных оленей и нежно подзывал к себе. Дикие звери к таёжнику, как ручные, шли. Оленей он солью угощал и со зверьём, как с людьми, беседовал на их языке. Олени ушами шевелили, слушали, речи человеческие понимали. Олени неотступно следовали за таёжником. За ними, вставали с чувством собственного достоинства и покорно шли новые рогачи-быки, тянулись красавицы важенки, семенили ножками оленята. Растянувшийся караван оленей украшал тропинки и оживлял Дикий хребет. | + | Гроза утихла, медленно ушёл густой туман, и таёжник шёл над облаками и чем выше поднимался, тем красивее открывались виды. Хмурая мгла становились все ниже, давая возможность любоваться и восхищаться суровым царством карликовых берёзок и высокорослых соцветий. Крупные цветы кашкары цвели над кедровым стлаником, а рядом поднимались вершины сияющих белков. Серебристый ягель ковром лежал в преддверии небесного свода. Таёжник чуял настрой северных оленей и нежно подзывал к себе. Дикие звери к таёжнику, как ручные, шли. Оленей он солью угощал и со зверьём, как с людьми, беседовал на их языке. Олени ушами шевелили, слушали, речи человеческие понимали. Олени неотступно следовали за таёжником. За ними, вставали с чувством собственного достоинства и покорно шли новые рогачи-быки, тянулись красавицы важенки, семенили ножками оленята. Растянувшийся караван оленей украшал тропинки и оживлял Дикий хребет.<br> |
| − | Улыбнулось Солнце лучом закатного света и зашло за гору, погружаясь в прохладу лёгких сизых теней. В золотом воздухе блеснули и сомкнулись горы, застыв в таинственной мгле. В темноте бездонной ночи улыбнулось небо – звездами, но чёрной пургой бесшумно пробежала стая волков, вызвав общий переполох и исчезла, заметая следы ветром и снегом. Стадо оленей устремилось вверх по склону гранёного пика, но мать-олениха и оленёнок остались с таёжником. Вдыхая горный воздух и обходя обрывы, стремительно они набирали высоту к снежно-ледяному карнизу. В беспросветной тьме талый поток, переливались изумрудной росой, плескался и играл радугой. Стекали со скал капли, цепляясь за льдинки. Искрились, наполняясь волшебной силой, движением и жизнью. Легкий ветерок превращал их в мельчайшие брызги, и они улыбались ярким созвездиям.<br> | + | <span> </span>Улыбнулось Солнце лучом закатного света и зашло за гору, погружаясь в прохладу лёгких сизых теней. В золотом воздухе блеснули и сомкнулись горы, застыв в таинственной мгле. В темноте бездонной ночи улыбнулось небо – звездами, но чёрной пургой бесшумно пробежала стая волков, вызвав общий переполох и исчезла, заметая следы ветром и снегом. Стадо оленей устремилось вверх по склону гранёного пика, но мать-олениха и оленёнок остались с таёжником. Вдыхая горный воздух и обходя обрывы, стремительно они набирали высоту к снежно-ледяному карнизу. В беспросветной тьме талый поток, переливались изумрудной росой, плескался и играл радугой. Стекали со скал капли, цепляясь за льдинки. Искрились, наполняясь волшебной силой, движением и жизнью. Легкий ветерок превращал их в мельчайшие брызги, и они улыбались ярким созвездиям.<br> |
| − | + | <span> </span>С высоты в снежном наряде вершина дымчатых гор задумчиво смотрела на оленей, понимая, что они есть счастье и украшение гор. Оленей боготворил и таёжник, слагал в честь их песни и повязывал ленточки. Спускался, закутываясь в туман, ветер и холод, забывая об осторожности. Отрешённо смотрел вниз, угадывая не прочные узоры камня, и глубокие орнаменты расщелин, оттуда не выбраться. Смелый таёжник чувствовал в себе силы дальше искать для себя недоверчивые вершины под миллиардами звезд.<br> | |
Версия 13:45, 21 января 2019
Содержание |
Улыбка Хмурой горы
Высокие снежные горы с давних пор служили у таёжников предметом священного почитания, никто из них не смел, без причины восходить на вершины. По преданию, здесь в свое время кочевали предки таёжных оленеводов-охотников, и горы спасали их от превратностей. Почитаемых гор в Восточных Саянах множество, и каждой давалось собственное имя. Имена этих гор произносили вместе, будто что-то роднило их на путях миграции диких северных оленей. К склонам этих гор ежегодно совершались перекочёвки для совершения посвящения оленя горному духу. Сооружали на вершинах, перевалах и проходах кучи камней в честь горы или её хозяина, путем бросания камня каждым проходящим. Чтимые кучи камней назвали Обо и украшали их лентами.
Для оживления природного бубна таёжник в шаманских призывах имена родовых гор напевал первыми. Считал, что горы стояли на страже его судьбы. Таёжный оленевод и охотник на зверя одушевлял горы, и мир горных хозяев представлял по собственному типу и образу жизни. К одухотворенным горам обращался в песнях, изливая свои жалобы, испрашивая удачи в охотничьем промысле или исцеления от недугов. Могучими грядами раскинулись почтенные громады, сочетая в себе всю возможную заботливость и даяние. Покровителю серых оленей камлал у больших гор на хребтах Дикий, Ергак-Таргак-Тайга, Удинский. Считалось, что заступник белых оленей живет в на снежных хребтах Агульских Белков. Именитые вершины почти всегда были в облаках, хмурая погода редко давала надежду их увидеть.
У Гутарских озёр погода была пасмурная, и сверху склоны Агульских Белков были полностью затянуты. За серой пеленой тумана шли на водопой кабан-секач и два подсвинка. Не останавливаясь, таёжник шаманил на дальний путь - без привалов и заминок. Прошёл реку Иден и снизу со снежника осмотрел самца-кабаргу на седловине перевала. Прошёл вдоль озера на плато Идено - Киштинского перевала. За перевальной точкой тёплым ласковым дождём озеро очищалось ото льда. Из непроглядной ливневой стены с буйною грозой со стороны Малой Кишты доносился грохот и рев движущегося селевого потока. Эхо седых гор его заставило вернуться с перевала обратно. Таёжный романтик шёпот ветров и шелест трав различал, говор бурной реки Ужур поманил идти за бродягой лосем. Сохатый зверь задумчиво и неуклюже брёл по топи к лосихе с лосёнком. Боялась коварная и безжалостная росомаха лосиных рогов и копыт, но брела за ним тайно. Таёжник почуял её по следам и, путая ноги в бурной воде и трясине вслед за соседом пошёл. Стремительные воды реки Верхняя Каменка мелкими бродами перешёл и пошёл вверх по реке Мурхой до притока - Аскайли-Ой в узком каньоне с водопадом забитым кусками льда. Вечный странник - сохатый переходил говорливые наледи и обходил прижимы реки Мурхой, поднимаясь к седому перевалу. За плоским перевалом сохатый быстро спустился в долину реки Хатаги и скрылся в болотине. В этом единении человека и гор погода играла заметную роль. Кочуя по перевалам, таёжник изменчивого ненастья хлебнул сполна. Зимою морозы, а летом жара и настроение у него было под стать погоде. Трудолюбивый оленевод и удачливый охотник, взойдя на перевал, умел любоваться прелестью природы и привязал ленточку к кустику на добрую погоду. Радостно сердце билось в груди, когда капризная погода дарила чудо. С неба сыпалась ледяная крупа, переплетаясь с солнечными лучами. Свет от солнца скользнул по камням реки Хатаги, осветив сияющей радугой изморозь первоцветов. У водопада стояло целое семейство кабарговых. Кабарга-мама ловко разгребала точеными копытцами снег. Склонив свою изящную головку, вырывала корешки клыками и хрустела острыми зубками. Дикая кабарга боялась соболя, но к таёжнику как ручная подошла совсем близко. Таёжник кабаргу за ушами почесал. В радостном порыве охнув, взлетели перелётные птицы. Испуганная кабарга шарахнулась к камням, и умело петляя между кедрами, скрылась со скоростью ветра.
Отважно встречая внезапный бури шквал, подошел к устью Хатаги. Затем, перебрёл на правый берег реки Уда, в её приток Холь-Хем. Проходя ручей Холь-Хем, золотым знамением скальной стены открылся пик Триангуляторов. По теневому склону, питались молодыми побегами, шёл роскошный изюбрь, подняв ветвистые рога. Несколько величавых маток и телят по полыньи, не торопясь перешли на другой край долины Уды. По крутой звериной тропе потянулся за стадом изюбрей к верховью реки Уда. Ласково зверям ухмылялся, горловые песни им пел. Обходя каньон со склона гольца покрытому мхами, взору открылась долина Трёххвостого ручья и озеро Верхнее в истоках Уды. Текущий со снежного пика Триангуляторов ручей, впадал справа в реку Уда. На его стрелке с Удой белая крыша горы Приозёрная куталась в дымке. Между правым истоком и средним, в несущихся клочьях тумана по скалам мощного отрога прогуливалась семья сибирских козерогов - мать с теленком, а позади - бык, сильными рогами задевая облака. В озеро Верхнее среди камней и зарослей березки впадал ручей. Стряхивая с кустарника дождливую серую капель, поднимался таёжник по голым осыпям истока. Перед самым озером на подъёме слегка заморосил мокрый снег. По жёсткому насту и валунам, мху и лишайникам, перешёл на крутой бок долины. По осыпи перевёрнутой пургой взошёл на заваленный стылым снегом перевал. Погода менялась круто, и в проем перевала ворчливо задул сквозной ветер с Дикого хребта или горы Хмурой.
Метель, сквозила по перевалу, завывала волком, сужая видимость, и камни выхолаживала. Снег поднимался стеной до самого неба. Раскачивались облака и терялись очертания скал, но внезапно мелькнуло Солнце и озарило лучом косматый иней. Хребет Дикий появлялся и исчезал в круговерти преломления лучистого света и снежных облаков. Прислушиваясь к шуму камнепада и раскатам грома, бросил камень в общую кучу Обо, и постучался в дверь хозяина гор. Повеяло теплом, и скользнул заряд метели стороной, и горы вознеслись до небес, а бездну упала глубина. С перевала спустился по узкой ложбине и оголённой стенке в пологую долину ручья. С низовья реки Левый Казыр наползал на хребет массив черных туч. Хребет Дикий позволял взойти на его горы лишь людям достойным. Подвижная погода была сурова, и от таёжника здесь очень мало что зависело. Гора решала сама - пустить его к подножью или нет. Просыпаясь в облаках, Хмурая гора характером своим, была подобна ветру. Клубящиеся валы гневных туч наползали на склоны, озаряемые изнутри лучами и вспышками. Нервно из мрака кричали молнии, ударяясь о сердитые камни. Горное эхо многократно повторяло раскаты. Сердитый ураган катился с треском по ущелью. Блистая прыгал град, ударяя по насупившемуся поднебесному бубну ледника, рождая молочные ручьи. Грозный шум несущегося в теснинах потока, белую пену бил о грани скал. Снежники на гребнях вершин, небольшие ручейки насквозь прорезали, стекая на зеркало кристально чистого льда бирюзового озера. Раздор света и мглы просто захватывал дух. Угрюмый и уставший таёжник с удивлением смотрел на ослепляющую перламутром Хмурую гору, с серебристо холодными переливами и тёплым дыханием золота. Таёжник приветливо улыбнулся, и между сердцами человека и горы мелькнул проблеск. Удивительная искра погасла, о прохладную неприступность натолкнувшись. Хмурая гора изредка улыбалась и жила грустно и уныло. От бесконечных волнений и переживаний небо над горой не переставало плакать и всегда затягивалось тучами. Сияние улыбок она упускала, блеск Солнца не замечала, звездным небом не восхищалась. Гора присматривала за оленями и в неудачах и горестях всхлипывала дождиком.
Грустный таёжник не смутился. У застывшего озера моросящий туман ходил по кругу, а за ним метались настороженные северные олени. Спускаясь ко льду, увидел торчащую из полыньи голову маленького оленёнка. Олененок родился ночью, когда в горах было совсем темно, и случайно вышел на хрупкий весенний лед. Невзначай провалился в промоину и барахтался в студёной воде. Неопытный детёныш долго рыдал и бился за жизнь - шерсть на мордочке покрылась коркой льда. Он еле шевелился и торопливыми губами просил о помощи, но олени, сочувственно закрывали глаза. Только угрюмая мать, проваливаясь в воду копытами рубила дорожку во льду к оленёнку. Животное выбилось из сил и уже смирилось со своей участью. Таёжник считал недостойным пройти мимо тонущего оленёнка. Из последних сил по излому нетвердого льда, осторожно, чтобы не поранится об острую кромку, таёжник обнял беспомощного оленёнка руками и вытащил из ледяной ловушки. Гладил, приводя в чувство растиранием обессиленного оленёнка. Отогревал замерзшее животное дыханием. Мать-олениха осторожно нагнулась над ним и, нежно обнюхав, неторопливо принялась облизывать ему мордочку, спину и шею. Когда оленёнок пришел в себя он задрожал, а ноздри его, улавливая непривычный запах, раздувались. Ничего не понимая, напряженно тараща глаза, оленёнок поднял голову, шерсть его заблестела. Он перестал бояться и пошатываясь из стороны в сторону встал. Таёжник понял - оленёнок спасён, и выпустил его на волю. Но мать не спешила уходить, после касания оленёнка руками на нём остался запах человека, и стадо могло отказаться от малыша.
Солнце за вершину горы спряталось, а неокрепший олененок, благодарно поглядывал на своего спасителя. В небе заблестели звезды, и их свет осветил гору. Поджав тонкие, слабенькие ножки, олененок боком опустился на камни рядом с таёжником. Уставшему олененку хотелось спать. Он свернулся калачиком, закрыл глаза, и мать улеглась возле него на камни. Ему снилась гора в густых зарослях берёзки, яркое солнце и мать-олениха лизала его пушистую спинку. Согревая друг друга, они неподвижно лежали до тех пор, пока небо над горой вверху не посветлело. Тогда олениха встала на ноги и ткнула мордой олененка, и он проснулся, широко раскрыв глаза. Потоки теплых, золотистых лучей пробивались сквозь снежную вершину. Олененок очень обрадовался, он восстановил силы и мог идти. Ясный солнечный свет пятнистые спины оленей неразлучно сплетался с сетчатой рябью полупрозрачных теней горных камней. Таёжник приветливо улыбнулся Хмурой горе, настоящей улыбкой, идущей от сердца. Между их сердцами пробежала искра и оттаяла ледяная недостижимость горы. Улыбка осветила гору, сделала её добрей, счастливей и красивой. Небо Хмурой горы доброжелательно просветлело над оленями и таёжником, - и зубы гор, им вежливо улыбнулись. Гора вся светилась, будто солнышко неземным светом и озарялась радостной улыбкой. На таёжника смотрели бирюзовые очи озёр, наполненные нежностью, и становилось теплее в сердце.
Гроза утихла, медленно ушёл густой туман, и таёжник шёл над облаками и чем выше поднимался, тем красивее открывались виды. Хмурая мгла становились все ниже, давая возможность любоваться и восхищаться суровым царством карликовых берёзок и высокорослых соцветий. Крупные цветы кашкары цвели над кедровым стлаником, а рядом поднимались вершины сияющих белков. Серебристый ягель ковром лежал в преддверии небесного свода. Таёжник чуял настрой северных оленей и нежно подзывал к себе. Дикие звери к таёжнику, как ручные, шли. Оленей он солью угощал и со зверьём, как с людьми, беседовал на их языке. Олени ушами шевелили, слушали, речи человеческие понимали. Олени неотступно следовали за таёжником. За ними, вставали с чувством собственного достоинства и покорно шли новые рогачи-быки, тянулись красавицы важенки, семенили ножками оленята. Растянувшийся караван оленей украшал тропинки и оживлял Дикий хребет.
Улыбнулось Солнце лучом закатного света и зашло за гору, погружаясь в прохладу лёгких сизых теней. В золотом воздухе блеснули и сомкнулись горы, застыв в таинственной мгле. В темноте бездонной ночи улыбнулось небо – звездами, но чёрной пургой бесшумно пробежала стая волков, вызвав общий переполох и исчезла, заметая следы ветром и снегом. Стадо оленей устремилось вверх по склону гранёного пика, но мать-олениха и оленёнок остались с таёжником. Вдыхая горный воздух и обходя обрывы, стремительно они набирали высоту к снежно-ледяному карнизу. В беспросветной тьме талый поток, переливались изумрудной росой, плескался и играл радугой. Стекали со скал капли, цепляясь за льдинки. Искрились, наполняясь волшебной силой, движением и жизнью. Легкий ветерок превращал их в мельчайшие брызги, и они улыбались ярким созвездиям.
С высоты в снежном наряде вершина дымчатых гор задумчиво смотрела на оленей, понимая, что они есть счастье и украшение гор. Оленей боготворил и таёжник, слагал в честь их песни и повязывал ленточки. Спускался, закутываясь в туман, ветер и холод, забывая об осторожности. Отрешённо смотрел вниз, угадывая не прочные узоры камня, и глубокие орнаменты расщелин, оттуда не выбраться. Смелый таёжник чувствовал в себе силы дальше искать для себя недоверчивые вершины под миллиардами звезд.
Роса
Нежная радость багульника
Передвижение пешком, на оленях и лошадях по центральной территории горной системы Восточных Саян с целью знакомства со сложными, трудными, малоисследованными сторонами природы, населения, истории и хозяйства. Сухими тропинками, напрягая силы пробраться через таёжные дебри, броды бурных рек и горные тундры.
Книга "Ленточки странствий"
В зерцале душ вселенной бездонный полог тёмно-синий, |
Книга "Ловец Солнца"
В добрый путь
Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич
