Счастье звезды высекать. Тофалария
Под лунным серебром лучами искрясь, сияли звёздочки счастья. Ранняя заря внезапно запылала, обжигая плечи горных вершин и чистоту утренней звезды. Перед восходом ломкий небосвод неспешно обнялся с идущей по реке хрупкою шугой. Затаили дыхание звезды, а сумерки морозного утра задышали свежим туманом. По самому краю перевала, оборачиваясь и бросая взгляды во тьму, медленно брели северные олени. В ожидании рассвета рвалось стадо из мрака на волю к мечтательным солнечным видениям. Олени ведали, когда покинуть стойбище, где найти еду и укрыться от ветра. Чтобы себя прокормить, обогреть и одеть, меняя места стоянок, кочевал по таёжным горам вслед за оленями в раздумьях таёжный человек. Олени с таёжником поддерживали дружеские отношения, ели из его рук, тёрлись носом и облизывали руки, выпрашивая соль. Таёжник жил, запрягал верховых оленей, слева от полярной звезды собирал чум из оленьих шкур, и тёрдо знал, что он охранитель оленей. Круглый год бродил за стадом без поклажи в тех же условиях, что и предки сотни лет назад.
Красной чертой с ярко-розовым блеском перламутра засверкал верхний край светила над начинающей обретать очертания верхушкой горы. Над мглистой тайгой золотом жарким запылала зарница с догорающим матовым светом созвездиями. По поймам таежных рек росомаха отслеживала передвижения волков, чтобы в местах успешной охоты добирать остатки их трапез. Росомаха шла по их следу на небольшом удалении параллельным путём и наткнулась на истощенного старого медведя. Безрадостный и тёмный медведь стоял на задних лапах, взгромоздившись на поросший мхом валун, и жевал древесную кору. Со сломанными когтями и стертыми зубами медведь караулил подбегающий молодняк оленей, рассчитывая на их наивность. Но ему не везло и без запаса накопленного жира, не собирался залегать в берлогу зимовать, а вживался шататься. Росомаха настригла медведя, и растащила куски добычи в пустоты в поваленных деревьях. Обнаружив около кладовой следы лиса, она перепрятала часть поживы, затащив её на лиственницу в развилки веток. Ожидая нападение росомахи, лис робко удалился. Отловив глухаря и наевшись, лис из любопытства побрёл за таёжником, который собрался попробовать клюквенный сок.
Лукаво улыбнувшись, утреннее солнце осветило кристальный иней первых заморозков и раздувало счастья искорку в сердце таёжника. Ласково оглядывая свое стадо поедающее грибы, с надпойменной террасы пошёл таёжник за ягодой на клюквенное болото окаймлённое озером. У растущих мелких осин и березок по всему болоту кочки нарядно осветились лучами восходящего солнца, а на них ягоды просто купались в алмазной росе. С кочки, на кочку перепрыгивая, собирал с болотного стола урожай. Полный с горсточкой туесок спелых ягод нарвал, но не заметил, как от твёрдой земли вглубь застойного болота удалился. Огибая небольшие участки открытой воды с зыбкой тиной, и не сворачивая ближе к трясине в самую булькающую топь забрёл. Со стороны ползучей и пустой болотной воды наплыла мутная пелена, и солнце безмолвным туманом закрыла. Оглянулся таёжник, ничего во мгле не видать: ни тропинки вперёд, ни назад к стаду оленей. Собирал таёжник ягоды, за ним следил лис. Ловкий лис слушал тревожные крики лучами солнца захлебнувшейся птицы. Не напрасно тревожилась птичка и просила лиса оставить её в покое. Птица лису на один глоток, но терзаемая птица отчаянно сопротивлялась. Человек чувствовал вину, что не оценил изворотливости и хитрости лиса. Крылом жемчужной сети тумана касаясь, птица упала в пугающую глубину тинистой воды. Птица билась, хрипло кашляла, пытаясь взлететь, да сил не хватало. Таёжник не моргнув, что сам себя сгубит, добрым сердцем птицу от чёрной тины освободил. Взял осторожно руками птаху, и согрел дыханием надежды. Бережно положил птицу за пазуху и сутуло пошёл по трясине. Лицо таёжника осветилось улыбкой, птица обещала предупреждать его о грядущем ненастье своей песней. Болотный туман влажной рукой таёжник развёл, и в небо выпустил птицу. По серебряному холоду инея с пика горы светоносное солнце ей на встречу катилось. Проваливался в топь таёжник и вставал, но в неизбежных мечтах брёл, вырываясь из ловушки трясины в хрустальные каменистые осыпи. Голова кружилась, сердце сильно колотилось, стучало в висках. Он почувствовал, что может упасть, но вдруг увидел, что по краю обломков скалы звери шли, опустив головы. Волчья стая, тяжело брела в обратную заводь болота. Вслед за хищниками пересек таёжник трясину и вошел в тайгу.
Нежными лучами полдневного солнца согрелся бархатный ковёр разнотравья. Набивая сухой травой кладовую, бурундук учил таёжника узнавать целебные травы, отличая от сорняков. Собрался таёжник набрать полезных трав, чтобы лечить болезни. Зимние запасы бурундука оказались желанной добычей для медведицы с медвежатами. Разоряли его запасы, и бурундук не в силах был их прогнать, бегал рядом с распушенным хвостом и отчаянно стрекотал. На медвежьей тропе, таёжник нашёл костянку-толокнянку любимую еду медведей, листья которой напоминали маленькие и аккуратные ушки медведя. Медведи взяли медвежьи ушки из рук человека, скаля зубы от кисловато-терпкого вкуса и с аппетитом ягоду жевали. Обещали медведи, подарить человеку свою силу. Из бурундучной тайги на толокнянковое редколесье отправилась медведица, и пушистые бурые комочки в поисках пушистого ковра с медвежьими ушками покормится её плодами. Многолетний ветвящийся и стелющийся кустарник с ярко-красного цвета, с мучнистой мякотью плодов был похож на бруснику, сиял от солнечной радости, и усмирял медведей от разорения запасов мелких зверьков. Не трогал лютый зверь кладовую бурундука, если в зубах держал зверёк веточку медвежьи ушки. Таёжный пожар выжигал всю траву, но в огне неприметные медвежьи ушки сохраняли спящие почки. Вкусная ягода толокнянки таёжнику подарила с горчинкой грусть, но он встретил свежий след соболя. Вспугнутый черный зверек, не искушая судьбу, юркнул в упавший трухлявый ствол. Таёжник обошел ствол, и обнаружил дупло. Соболь заурчал сердито и выскочив в кедраче поднял глухаря.
Подъемы и спуски по перевалам, переходы по нетронутым мхам и моховым болотам за оленями делали ноги человека выносливыми, как у оленя. Кочевание за милыми и добродушными оленями, придавало ходьбе смысл. Шёл с оленями в горы, куда они забирались в ласковых лучах высокого солнца за новыми впечатлениями. Освобождённые от узд олени легко переходили по ягелевым полянам на вершины гор в поисках кладонии звёздчатой. Пощелкивая копытами в такт ревущему камнепаду, огибая обрывы и ущелья. Над оленьим стадом орел гордо парил. Он созерцал сквозь отблеск дневного солнца скользнувшего обратно в ночь, как волк созидал охоту на стадо. Во всём обвиняя луну, не разбиваясь на осколки, в затмение спряталось солнце. В потёмках покачивая рогатой головой, олений вожак погнался за волком, и он от оленя изо всех сил побежал по морошковому склону. Орёл сообразил, что матерый зверь не испугался, а заманивал оленя ближе к стае молодняка, где хищники заготовили у обрыва ловушку. Разбиваясь поодиночке, используя кусты и камни, охватывали оленя с разных сторон, стараясь окружить его. Орёл способный долететь до погасшего солнца, не боялся риска сгореть под луной. Не мигая посмотрел противнику в глаза и из затемненных небес спикировал на матёрого волка. С жалобным воем хищник на бегу уклонялся от острых орлиных когтей, сдирающих с него шерсть, и забыл о слаженной совместной охоте. Олень осмотрелся и изменил направление, выбираясь из коварной западни. Измотанный волк кинулся к стае и зарычал, точа когти об острые камни. Орёл не мог согласиться с волком, и они долго спорили, а таежник, полнеба закрывшей луне повернувшись спиною, собирал разбежавшихся оленей в отброшенную тень. Просил луну открыть греющее солнце. В прозрачную прохладу тихо уплыла луна, а солнце засветило, как и прежде. Осмотрев каждого оленя, заметил уши и задние ноги, разрезанные волчьими клыками. Орёл помешал применить волкам излюбленный прием разорвать оленям горло. Волки вскользь куснули и ушли не пола́комившись. Таёжник обработал раны оленей, зашил шелковой нитью, смазал медвежьим жиром и увёл стадо на покрытую ягелем сопку. Солнце клонилось к горизонту и горы, качаясь сумрачной стеной, теряли четкий контур. Размашистым шагом таёжник шёл за цепочкой следов голодной стаи тянувшихся по чернотропу и мелкому снегу на перевал. Ночные звери лязгали зубами, в ожесточенной схватке с лосем посреди зарослей багульника и после насыщения расположились на отдых в лиственничном брусничнике. Росомаха тихо и медленно подкралась и доела остатки добычи, что волки погрызли. Услышали ли волки таёжника или учуяли, ему было безразлично, он наткнулся на добытую соболем кабаргу и к этому месту, по следу спешила росомаха. При появлении более крупного хищника соболь отступил. Росомаха никогда не проходила мимо живого соболя и давила его.
Вечером беспечное солнце согревало броды речек и застывший поток ледника, манящие вершины и снежные хребты, узор облаков и волшебные горные сны. От далёких лесных пожаров пришли в кедровую тайгу чуждые медведи, отъевшись орешками, рыли на каждой черничной горе по несколько берлог. Таёжник собрался попробовать спелость кедровых орешков. Но шишки росли очень высоко, и достать их, несмотря на все усилия, никак не удавалось. Он не прекращал попыток добраться до них, но всякий раз соскальзывал со ствола вниз. Совсем обессилев, он понял, что ему не суждено лакомиться орешками, и загрустил. Белка делая запасы на зиму, ловко лазала по деревьям, где растут вкусные орехи. На солнце созревшие шишки от легкого покачивания веток сами упали. В низком небе кедровка, летящая на заход солнца, криком исходила, и таёжник в спешке собрал сладкую паданку.
Солнце, прилипая к горизонту, приобретало сначала желтоватый, а затем оранжевый и, наконец, ласкающий камни красный цвет. Небо вокруг солнца окрасилось в золотистые тона и таёжнику захотелось попить чай. Встал от подлезающих под руки любопытных оленят с большими и чёрными глазами, застывшими в вопросительном изумлении, и посмотрел перед собой. Он искал счастье, а перед ним сидела волчица. Красивый и крупный зверь с темно-песочной шерстью и твёрдым взглядом. Волки стадо оленей далеко чуяли, и воронов слушали - те вокруг стада всегда кружат и каркают. В капкан попадая, волк лапу отгрызал себе и уходил. Боялись костра на стойбище, а теперь ничего не боятся и выходят к человеку либо в голод, либо в болезни. Волчица всегда находила пропитание в тайге и на человека, от голода не охотилась. Таёжник стоял в растерянности, словно лицом к лицу со своей совестью. Никуда не убегал, не показывал свой страх и слабость, не поворачивался спиной. Хищник бегал гораздо быстрее и таежник, оберегая оленей, и биться решил до конца, обязательно победить и выжить, но волчица не показывала агрессии к нему, не к стаду. Умное животное слегка отступило, понимая, что закусив губу, бесхитростности таёжник серьезно озадачен своей внутренней сутью. Любую мысль, любое чувство он посылал в свое сердце и очень внимательно слушал его реакцию. Он знал таёжные поверья и соблюдал неписаные правила, с тайги лишнего не брал. Обломок таёжного сердца пребывал в грусти, жительница тайги пришла к нему и научить высекать из сердца искру радости и не печалиться. Во взметнувшихся до небес горах, учиться понимать и доверяться солнцу и самому себя в истинном свете. В полной чудных тайн тайге ловить удачу и гореть во тьме освещая каждое мгновение. Без устали и страха в неведомые дали брести за оленьим стадом в объятья звезд. Со зверями равным быть, как с братьями. В оставляющем раны сердце, не держать печали. От искр чистого сердца светлей и ближе станут до звезд поднятые дали. Очистится сердце озаренное солнцем способно всю Вселенную вместить. После захода солнца спиной повернусь, и исчезла волчица, и небо как бы коснулось земли. Вечерняя звезда блеснула от радости и таёжник широко улыбнулся. Дикие олени зазывали важенок. Прирученные быки со спиленными рогами с дикими оленями в борьбу не вступали. Срезал рога, чтобы не ранили и не сцеплялись друг с другом самцы. После гона на оленях ему по первому снегу пушного зверя в тайге промышлять.
Ярким пурпурно-розовым пятном заря сияла, и небо над ней быстро темнело. Пурпуровый свет увеличивался в размерах, спускаясь за золотистую зарю, и превращаясь в узкую полоску. Гасла заря и на еще светлом небе, разгоралась вечерняя звезда. На противосолнечной стороне появилась голубовато-пепельная дымка. Тень Земли сливалась с темнеющим небом, растекалась под холодной луною. Дыханьем морозным заковывая моховую трясину в росистую корочку трепетно-хрупкого льда. Очищенный светом таёжник в неизбежных мечтах брёл луной тропинкой, не споря с воздушной луной. Он умел и знал больше, чем звери, и стал могущественней всех, посматривая за оленями, чтобы дикие хищники их не съели, и приобрел главное - счастье звезды высекать. Для всей таёжных зверей вселенная готовила путеводные звёзды, но до счастья освещающего жизнь звезды у каждого была своя тропинка.
Содержание |
Сборник стихов
- Солнечное злато
- Серебро луны
Книга "Ленточки странствий"
В зерцале душ вселенной бездонный полог тёмно-синий, |
Книга "Ловец Солнца"
В добрый путь
Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич
