Свет за облаками. Тофалария
Кочевой таёжный оленевод-охотник принадлежал к группе людей, имеющих кровное родство с Духом животного, которое становилось помощником и путеводителем. Медведь был близким соседом и влиял на смысл таёжной жизни, помогал на пути постижения самого себя. Животное само выбирало человека, чтобы быть его наставником и другом на протяжении всей его жизни. Медведь служил связующим звеном в знании, мудрости и характере, в которых человек часто нуждался. Не отрываясь от единства с природой, таёжник чувствовал глубокую мысленную близость с этим животным. Таёжная согласованность человека и медведя окутывалось туманом легенд и суеверий. К таёжнику медведь относился уважительно и при встрече предпочитал уступить тропинку, он прекрасно понимал, что у человека свои дела, у него - свои, и незачем мешать друг другу. Медведя не подкармливал, таёжник знал, что зверь привыкнет брать еду и если его не накормят, возьмёт сам, проявляя чудеса хитрости. Разумника, знающего повадки и беседующего с хозяином тайги, уважали, к нему обращались за советом. Его напутствия меняли мнение и помогали выйти на совершенно иной уровень отношений с любопытным и неагрессивным зверем. Зимняя спячка медведя для таёжника была само осмыслением, которое учило изменять отношение к толкованию времени во время года и всей кочевой жизни.
На лунный ободок в тайге заревел взволнованный гоном изюбрь, и всеядный медведь ел особенно много и жадно, торопился нагулять жир перед зимним сном. Залезал на кедровые деревья и обламывал ветки, но в основном собирал упавшие шишки с земли. Привлекали его запасы орехов, сделанные бурундуками. Раскапывал норы зверьков, добирался до запасов ореха и поедал их, зачастую вместе с хозяином. Медведь не упускал возможности полакомиться личинками муравьёв, ягодой, рыбой и мелкими грызунами. Самый крупный наземный хищник редко сам добывал диких копытных, в основном он пожирал их в виде падали или отбирал добычу у молодого волка или рыси. Неурожайный год задержал сроки залегания медведя в берлогу, зверь нервничал и кормился в снежном покрове, выкапывая шишку-паданку, стремясь отъесться и пополнеть для длительной зимовки. Жировые отложения на запас помогали медведю в спячке согреться и дожить до весны.
Птичьи стаи улетали край тепла, и медведь приглядел тихое и глухое место с вывороченным деревом в медвежьем углу и начал устраивать новую берлогу. Убежище выстилал кедровыми ветками, мхом, сухой травой, корой, оставляя отпечатками всех пяти пальцев следа на земле и снегу. Прежде чем улечься в берлогу, путал следы: петлял по бурелому, моховым болотам, скакал через валежник, бродил по водам ручья. Успокоившись, что всё хорошенько запутано, спрятался в берлоге. Сон теплокровного медведя был неглубок, он спать не спал, а так - лежал и дремал. Слышал даже отдаленные звуки, а что творится под боком, как ни странно, не чувствовал. Впадающие в спячку бурундуки и сурки цепенели в норах, температура их тела резко падала, но жизнедеятельность незаметно продолжалась. Лесные полёвки выстригали в шерсти медведя дорожки, собирая подстилку для гнезд в логовище. Он не обращал на них внимания, если гладили по шёрстке, а не против неё. Бродячего собрата медведя-шатуна опасался. Не успевший набрать достаточный жировой запас медведь-шатун, не мог залечь в зимнюю спячку и обречённый на гибель от голода и морозов, обнаружив и разрыв его берлогу, мог загрызть его со сна вялого. Глубоким сном медведя могли воспользоваться многие хищники бодрствующие зимой. Если бы медведь в берлоге действительно спал не чутким сном, то не смог бы проснуться, когда волчья стая начала обгрызать его. Сквозь сон медведь слышал всё, что происходило вокруг, и в случае приближения опасности мог покинуть обиталище. Скрытых убежищ с осени он подготовил несколько и далеко друг от друга. Влюблённый в лунную звёздочку медведь в берлоге тосковал по его серебристому свету. Чтобы быть к Луне поближе, он устроил своё запасное жилище на скалистой горе, чтобы через отверстие иногда смотреть на неё. Временами менял берлогу, увидев, как лунная дорожка достигала его скромное жилища, медведь решался вступить на неё, шёл навстречу Полярной звезде.
Кутаясь в снегопад, подошла зима. Не успела жёлтая хвоя лиственницы осыпаться, как ударили морозы и закружились метели. Реки покрылись толстым слоем льда. Лютая и голодная зима теребила сонливых белок. В уютной берлоге медведь не в силах сопротивляться тягучим чарам сна, закрыл глаза и калачиком свернулся, собрался зимовать без еды и питья, используя только прохладный воздух для дыхания. Менялся жёсткий кожный покров на подушечках лап, старая кожа лопалась, шелушилась и свербела. Уменьшая неприятный зуд, медведь облизывал свои лапы. Кружились снежинки и одиноко сыпались в чело берлоги. Медведь, носом в шерсть свою уткнулся, уши лапами закрыл и крепко заснул. Снился чудный медвежий сон, в котором он был счастлив. Бродил по сказочным мирам в долинах созвездий грёз. Звёзды падали, Луна освещала сумеречную тайгу, где озверевшие птицы и хищники совсем не такие. Белый свет Луны дарил видение, проникал в сердце, и медведь чувствовал его. Хозяин тайги был нужен бездонному небу, в звёздах видел себя телом - медведя с сердцем - человека. Но звёздный сон не длился вечно, и медведь чуть-чуть слегка испугался. Заблудившиеся чужаки разместили на чело берлоги ловушку-петлю из троса. Лезли в чужие угодья, стараясь ссору меж медведем и таёжником затеять. Таёжник соблюдал дружбы закон, охраняя сон медведя, убрал петлю с берлоги. Рыдая молча в пустоту зеркала сна, звёздное небо карябало снежными когтями изорванных облаков край берлоги, разворошив медвежье затишье. Медведь ворочался, рычал, злился и проснулся внезапно, но дрёма продолжалась. Осторожно, крадясь, вылез из логова, и начал в забытье по заснеженной тайге бродить. Медведь был разочарован, что жизнь в зимней тайге - ужасное видение. От берлоги и до самого горизонта стелились студёные белоснежные горы. Сквозь трещины облаков серебристые искорки отражения звёзд затеплились на волнистых сугробах. Звёздным ожерельем россыпных блёсток горная тайга окружала ведомого медведя. Большая и Малая Медведицы по млечной тропе навстречу вышли не спеша. У Малой Медведицы ярким светом засверкала сокрытая звезда - Полярная, прямо над Северным полюсом, указывая путь к скалистой вершине. Медведь-странник поверил, что никогда в лунной тени, не померкнет отправная звёздочка и почти на ощупь, наугад к ней зашагал. От безмерного звёздного блеска медведь зашатался, он уже прошёл половину пути в сплетении грёз и мечтаний, но засомневался в силах своих. Испуганно посмотрел вниз, закачался и неуклюже плюхнулся навзничь в сугроб. В звёздных сердцах вспыхнул жар вертящий небо и заставляющий поверить в себя, и медведь пополз по уступам скал, где гнездились птицы. Внизу ущелья плохо замерзло болото, покрывая наледью ягельный ручей. Зверь рисковал, боролся за жизнь, усердно искал тропу, но её не было видно среди промерзших звёзд. Он брёл, и его шатало, но он всё равно упрямо шёл вперед, падая и вставая. Колючий ветер бил в глаза и валил с ног, потом поднимал вдруг до звезд. Через унылые сугробы высокой Медвежьей горы мечтал вернуться в запасную земную берлогу и в звёздных искрах уснуть потом.
Путаясь в звёздных крыльях, лунная невидимка мутно осветила исток ручья с торчащим изо льда острым каменным зубом, и косолапый пересёк тропу таёжника с подветренной стороны. Человек временно забыл всё вокруг, оставшись в тиши и одиночестве, ища направление к перерождению. Медведь на белом снегу выглядел невероятно большим и дал урок необычайной мощи и потрясения. Он поднялся на задние лапы, обнажив клыки, пошёл наперекор с душераздирающим рёвом, брызгая слюной, неистово рассекая воздух огромными когтистыми лапами, с мощью, подобной снежной лавине. Таёжник, повинуясь внутренним побуждениям с изумлением, уставился на открытую пасть медведя. Неожиданно встал на носки, поднял руки над головой и с необъяснимыми движениями, издавая нечеловеческие звуки, пытался обнять старого друга. Он не боялся, что медведь захочет прижать его, знал и предсказывал каждое движение своего лохматого друга. Дружелюбный братишка перестал навзрыд реветь, шумно вдыхая сочный воздух через раздутые ноздри, пристально осмотрел таёжника, опустившись на четыре лапы. Вспомнил о том, как вместе собирали клюкву и шишку-паданку. Обойдя со стороны, пушистый зверь легко, ударил пальцевой подушечкой лапы по груди в сердце, отшвырнув таёжника со своего пути. Оставив помутнённый след царапин, без оглядки проследовал навстречу звёздам, растворяясь в завьюженной ночи. Человеческое сердце онемело, но способно было чувствовать боль. Косолапые следы на хрустящем насте указывали на отклик и самонаблюдение.
Огласил заснеженную тайгу рык медведя, попросившего небо показать ему Полярную звезду. Вытаращенными глазами с отражением в них звёздного неба, медведь терял осторожность. Медведь отпустил по ветру свою осмотрительность, получая заряд такой необыкновенной силы, что таёжнику дал урок выдержанности и естественного поведения. Его появление заставило обратить внимание на то, как таёжник шёл навстречу мыслям. Таёжник замер, увидев отблеск звёздного неба в зеркальном льде. Совсем рядом огромный звёздный медведь парил в смутной синеве глубокого неба, перевёрнутый вверх ногами. Казалось, он летит лежа на спине с вздетыми вверх когтистыми лапами, обхватив созвездия. Бег перистых облаков создавал необычную иллюзию движения. Казалось медведь, рассекает звёздное небо и несётся к лунной шпильке. Медведь в зеркальном полёте, сквозь свет за облаками странствовал в другие подлунные мироздания, отыскивая Полярную звезду среди других звёзд. Видение перевёрнутого зеркального медведя дало таёжнику шанс увидеть весь необъятный мир целиком. Звезда находилась на одном и том же месте, а все остальные звёзды двигались вокруг неё. Пройдя по лунной дорожке, от звёздной дали таёжник вернулся на стойбище.
Не переставая, шёл снег, и его выпало столько, что засыпало пики гор. Скрылись звёзды, и медведь сбился с пути, много сугробов он обошел, сколько следов, подобных своим, он нашел на снегу. Обворожённый невидимыми чарами мрака, он медленно брёл вперед, утопая в глубоких и скользких снежных заносах. От сильной ледяной метели он покрылся льдинками, свисающими со сбившейся шерсти. Медведь опустил голову вниз и уже пожалел, что не остался в старой удобной берлоге, но подняв глаза вверх, перед собой за облаками увидел знакомый кедр, разлапистыми ветвями по облачным щелям чёрного неба собирающий звёзды к мягкому свету Полярной звезды. Массивные корни утопали в снегу, как будто без всякой опоры кедр парил в невесомом мареве. Лунное остриё медленно кочевало по звёздному небу, просвечивая сквозь почти прозрачную хвою. Лунный ободок вокруг звёздочки наполнил всё вокруг серебристым светом. Необъяснимые волнующие чувства наполнили сердце медведя при виде такого необыкновенного зрелища. Медведь понял, что должен воплотить свои таинственные видения родителю-кедру, передав ему силу. Пристально сквозь загадочные борозды на коре и ветки чертил неуловимые царапины-звёздочки. Привык быстро находить Полярную звезду и не сомневаться, что это она.
Мела ненасытная пурга, исчезая за горизонтом и оставляя известные лишь ей одной тайны. Медведь мёрз в ночи под бездной неба, и ветер не раз и не два, едва не сдувал его в ущелье, где поджидала голодная волчья стая. Волчий вой предвкушал сытный обед, и сообщал о растерзанном молодом олене. Волки не бросили недоеденную добычу при появлении бродячего хищника и не отправились на поиски нового зверя. За спячку медведь не много жиру сбросил, и без враждебности и причинения вреда волкам рядом вежливо прошёл по доступной только ему одному тропинке. Звезды видели его в темноте, иногда оступаясь, падали с небесной выси, и сгорали, не долетев до земли. Полусонный медведь не разогнал не сытную стаю волков и не забрал их добычу себе. Осторожно взглянул со стороны, как глотают слюни и скалят зубы алчущие волки. Странствуя по снегам в непроглядной мгле, ходил медведь по следам других животных, оставляющих свои метки и наблюдающих друг за другом. Чуя нрав зверей и птиц, медведь знал твердо, чего он хочет. В пути медведь был разным - спокойным и неприветливым, сообразительным и подчинённым чутью, но он решил сквозь опасности и лютый мороз, достичь своей потаенной берлоги. Во что бы то ни стало, шёл вперед по неописуемой красоте белого шлейфа лунной дорожки, размышляя о смысле укромной жизни зимой. Для одиночного зверя вся суть существования была в высоком доверии, летом странствовать по бескрайним просторам, в поисках пропитания, а зимой отсыпаться в отчем логове. Рискуя сорваться в пропасть к стае серых волчищ, медведь шёл вперёд, наполняя жизнь смыслом. Медведь, чей сон в берлоге был потревожен, в сумерках студёной тайги, не желал превращаться в голодного и злого медведя-шатуна.
Нормально упитанный, но вырванный из зимней спячки медведь искал новое, более спокойное, пристанище для сна. Медведь не жил пустотой не чувствуя страданья, он мучился лунный ободок с ярко вспыхнувшей звёздочкой любя и по млечной тропе ему навстречу вышли не спеша Большая и Малая Медведицы. Он не погиб от истощения и надеясь на чудо, уставший, но счастливый, чуть не на краешке рассвета, под Полярной звездой недалеко от старого кедра нашёл уютную берлогу, спокойно забрался в неё и крепко заснул. Так захрапел, что проспал до конца зимы, где его нашла ласковая весна и с тёплым дуновением ветерка перелётная птица разбудила.
Содержание |
Сборник стихов
- Солнечное злато
- Серебро луны
Книга "Ленточки странствий"
В зерцале душ вселенной бездонный полог тёмно-синий, |
Книга "Ловец Солнца"
В добрый путь
Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич
