Росинка любви. Тофалария
В мягких тенях тихого сна молодая и красивая раскаленная Комета, блистательной искрой золотой спешила из глубины космоса. Вольным космическим снежком блуждала во тьме среди жарких небесных светил и ледяных планет. Закованная в лед туманная странница, пугаясь солнца, свистела знойным вихрем, оставляя за собой большие пламенный газовый хвост. Среди мелких звезд красноватой чертой подметала скользкие небесные тропинки, стирая границы между мирами. В начинающихся сумерках, бродящая звезда сияла изумрудным светом, ярче лениво стоящей вечерней Венеры. Сквозь светящийся прозрачный хвост, хорошо просматривалось небо звёзд рассыпанных в пыль. Низкая Луна сверкала в полную мощь, о песчинки звёзд шурша. Обожженное небо Земли проходило сквозь метеорный поток небесной гостьи. Зажженная звездным дождем горела холодным свечением роса на горной тундре. Замерло замороженное время в бесконечности, все мечты замотались в снежный комок. Темнело закатное Солнце, окрашенное в багровые оттенки. Сон и явь приняли Комету за посланницу всех небес и загадали желания, надеясь, что пока звезда катится, оно непременно исполнится.
Неожиданность появления в чёрно-зелёном небе заветного предка в необычном чтимом виде Кометы с двумя светящимися хвостами удивило таежника.
- Сновидение за явь принимаю? – таежник, не пряча взора, спросил сон и явь. – Сакральная странница поведает историю сокровенных снов?
- Небесное знамение! - сказал зачарованный Сон. - Вижу возвышенное небо, каким оно торжественно бывает.
- Какое великолепие! – мило сказала чудесная Явь. - Холодный лед разожжет трепетный огонь.
У кочующего по горной тундре Чело-Монго таежника был лекарственный мешочек и амулет с частичкой неба разрисованный фигурками и точками планет. В самом центре амулета, находилось Солнце окруженное лучами. Таежник сравнивал амулет с небом и убеждался, что это явно плавное движение, было не сон и не выдумки. Хвостатая звезда казалась неподвижной на звездном небе, но таежник ежедневно отмечал на амулете ее положение относительно звезд, как отмеряют жизни мгновения. Комету насквозь пронзали лучи огромного и красного закатного солнца и ее освещение, усиливалось. Шар льда разогревался, а ярко-белые и красные хвосты, Солнечным ветром были направлены в сторону от Солнца. Вселенная дрожала в испуге ожидания. Началось удивительное превращение во мгле заснеженной. Замерзшая Комета расширялась, светилась, будоража воображение. В глубине прохладной глыбы льда было маленькое сердечко, живая росинка дочка космической ночи.
В сердце Кометы жило только одно холодное огорчение. Она была одинока на небе, хотя звезды пели ей весёлые песни. Не радовала ее, однако, приветливые улыбки планет. Сердце ее было тихим и печальным. Чистой слезой незлобной скорбел брильянтик росинки. Засыпали космические дали, а густые туманы клубились над созвездиями, Комета увидела Солнце, одиноко кочующее по небу. Она собирала цветущие звездочки, астероиды и планеты. Не сдаваясь сну, Комета с восхищением по-детски смотрела в глубокие, словно озера, глаза Солнышка, не в силах напиться. В бликах зазеркалье зрачков безропотно тонула. Волнами бежали холода мурашками по коже при мыслях о запретных снах и яви. Сердце-росинка не любила тени, жаждало солнышко ближе узреть.
Надменная ледяная Комета полюбила это светило, и каждый день с нетерпением ждала встречи с ним. Солнце так же, было одиноко на земном небосводе в космической пустоте. Блестящая Комета обольщала светило, светилась улыбкой, ласкало нежными дуновениями, вздыхало и пело. Услаждало самой нежной музыкой, самой прозрачно-невинной дымкой и укутывало в прозрачные одеяния, уносилась высоко и далеко-далеко на небесные тропы, превращаясь в звездочку, и возвращалась. С той поры каждую ночь можно было увидеть на небе странницу. Это была в лучах солнца купающаяся Комета.
- Ты любовь разжигаешь во мне, - нервною дрожью клялась Комета. – Сердце тает и бьётся сгорающей искрой.
Солнце, не давало ей ответа, одиноко оставалось в золотых лучах среди космических небес. Солнце не прощалось, но и дальше взгляда не подпускало Комету. Слишком явно прожигало границу, вдоль сердца Кометы трещину. Тихой болью выгорала любовь, в сердце росинки изнутри, без огня заревом пылая. И ледяная странница морщилась, перепутанные крылья, сложив, в сердце, скрывая огонь, по новому кругу сумрачных обрывов, начинала блуждать и кружить, новой встречи с Солнцем искать. Находила и снова теряла. В любовь с Солнцем не играла.
- Скажи, что это случайная прихоть, и я забуду? – просила смущенная Комета. - Сделаю шаг от тебя и застыну.
Тоской и грустью измученная и не в силах совладать ослепительно яркая звезда с длинным светящимся рубиновым хвостом, неотрывно смотрящая на Солнце падала в радость? Дивное сердечко росинка не отдыхало и не засыпало. Оно не зябло и не мёрзло, оно спасло Комету от леденящего холода. В умеющей открывать свету двери любви росинки отражением купался весь мир небесный, пытался согреться, растворялся.
- Ты умеешь красиво мне сниться, - шепотом выдыхала признание Комета. – Нежно тревожишь мысли.
Комета, без огня пылая, мыслями следовала за светилом по дорожкам, где бегало Солнышко. Задыхаясь, ощущала в нервах груди тугие лучи. Пробовала не любить, не получалось. Дрожала от холода. Наискосок напоказ летала. Их тропинки пересеклись во времени и пространстве. Замороженным льдом смотрела Комета на закатное солнце, по нему так вздыхала и страдала, в гранях лучей видела собственное отражение. Горячее сердце капелька-росинка без хлопот зимовала в глыбе льда. Приближаясь к спокойно-безразличному светилу сердце капелька-росинка, горело любовью, пылало и таяло. Холодный, твёрдый не тающий лёд и снег неустанно белой метелью мечтал жаркого Солнца лучи покорить.
- Сердце замирает, ему в груди неуютно и тесно! – грезила наяву Комета. - Не могу загадывать и ждать. Воочию укради меня Солнце из ледяного плена вселенной и согрей собой.
На миг, оставив дыханье, ворвалась в тайну залитую жарким огнем, забывшись, лёд влюбленного сердца, таял, выплескивая душевные слезы. Равнодушное светило затаившись, купалось в романтической дымке, жадно навязало свои правила, вскипело брызгами огня.
- Мои мечты не явь, с тобой светило мы не вместе явно, - закрытыми глазами лепетала Комета. – Наяву безумно сердце рвется обожать мечты.
Переливающейся на солнце глыбе льда врезаться в бессердечное Солнце не удалось, она внезапной болью вытянулась огненным хвостом, расстроилась, огорчилась. Теряя контроль невозвращения, Комета факелом летела в оранжевый жар к свету, но хрустящим льдом была разорвана вблизи звезды. За смелость неразумную, в объятиях полыхающего адского пламени, раскололась на осколочки невидимки. Сыпались звездопадом в золото одетые слезинки и льдинки. Сердечко жалобно сгорало огарочком упавшего счастья.
- Снег горчит страданием, - задумчиво сказал унывающий Сон. – Опускаясь в бессонницу с запахом грусти, лед прозрачен и светел.
- Гарь огорчения и слякоть плачущего неба приснились мне, - сказала мимолётная и неповторимая Явь. - Стало прохладно, остыла позолота. В раскаленных льдах согреем сердца.
Согретая звездным дождем на границе горной тундры между сном и явью, прозрачным изумрудными брызгами разгоралась, алмазная роса. Негреющее солнце ускользнуло в дрожащую мглу. Охладевшее небо все созвездия зажгло. На крыльях ночных стали на привычные места искристые звезды и вновь родился особый свет не ставших явью сновидений.
Русин Сергей Николаевич
Моя Тофалария
