Пик Поднебесный. Тофалария
Не нарушая связь с небом, бурный поток горной реки, размывал шаманскую тропу, кодируя её в узор песнопений. Кочевал избранник духов - небесно-солнечный шаман зарослями карликовой берёзки и кедрового стланика по заболоченным и каменистым берегам рек Ужур, Аскайлы-Ой, Большой Мурхой. Преодолев нагой и дикий перевал, покачивая на ветру перьями птиц, ленточками, жгутами с бубенцами и кусками цветной ткани, родоначальник таёжных людей подошёл к текучим Хариусовым озёрам долины реки Уда. Призывали шамана с солнечными знаками на одежде высокие горы с жилищами зверей и растений прародителями человечества. У подножья могуче вздымающихся отвесных склонов пика Поднебесного сделал стойбище. Сквозь шаманский костер посмотрел на оголенные обрывистые вершины, окруженные щебневым шлейфом. Поднимались гольцы выше границы таёжной растительности и зоны альпийских лугов прошением к звёздам. Над снеговым лежбищем скалистых гребней и отвесных стен с острыми выступами бродили холодные туманы, скрывая скалистый горизонт, и с небес стирая звёзды.
Пик Поднебесный в таёжных мифах считался высшей точкой Тофаларии - тотемическим столбом, вместилищем солнечной силы удерживающей силы неба. В тонком лунном свете, покатые склоны укрывала, словно одеялом серая мгла дождя. Трещины, меж звездных знаков наполняя талой водой. В разрывах темных облаков плыл лунной дымкой ореол. Тоскуя, Полярная звезда буранами вращала белую золу созвездий. В блуждающий ураган, огненные крылья нежданной молнии прямо с ходу врываясь, качали покрытый льдом ствол изумлённых камней опалённого пика. Освободившись от объятий снега, босые осыпи пылали, и зыбко играя с лучезарным рассветом, уносили огоньки бушующего пламени по серым распадкам. Тьма не развеивалась огнем. Свет огня гас от бешеного ветра и поглощался густотой мрака. Ничего нельзя было различить в непроглядной темноте, ни слышать в грохоте сплошного дождя и ни дышать холодным туманом. Всё блуждало сломленное страданием, а чувства пребывали в оцепенении. Смешалось всё в борьбе слишком разных стихий в единство путаных сочетаний, где чистейшие желания брели по колено в испуганных звездах. День не приходил и не наступал очищенный лунной солью рассвет. В точке несбывшихся надежд они не могли быть вместе и не могли расстаться. Меж всех стихий земли, воды, огня и ветра Пик Поднебесный громоздился основой и твердыней середины преходящего мира. Над таёжной опорой встретились ветреный дождь и огненное солнце, сообща меняя климат и рождая яркое сияние. Подошёл Ловец мифов - шаман в шапке-птице вплотную к горе и начал свой чудесный подъем.
Распахнулся пик Поднебесный наскальной поэмой, изображающую карту звездного неба с возможным сильнейшим приближением к Земле космического пришельца. Небесный шаман отпечатывал на коже каменной плиты, отшлифованной духами и ветрами, будто татуировки, шершавые солярные знаки, яркие и быстро движущиеся звёзды и необычные явления на небосводе. Вокруг Солнечной системы неслась вращающаяся звезда размером с половину Солнца. Первое появление звезды рассеивающей свое пламя он оттиснул в небесной развилке Козерога. С устрашающим видом парила, поднимаясь и опускаясь по вехам, поглаживая сутулые хребты Большой и Малой Медведицы, а кометный дождь лился на силуэты земных гор и оленей. Небесный шаман высекал на скале порхание звезды по мере приближения её к гнездовью духов. Магическими точками направил тропинку прохождения для звезды около затемненного Солнца. По мере сближения с нашим светилом огненный шар с всевозможными петлями и спиральными протуберанцами изменял свою форму, направление движения, цвет и светимость. Возможно, шаману довелось увидеть перерождение Солнца. Своими лучами Солнце обжигало землю и спускалось с каждым днем все ниже и ниже. Оно перестало быть теплым - остался лишь жар. Солнце меняло цвет, становилось бирюзовым, золотистым, и повернулось спиной. Оставляя в хвосте звезды покидающей пределы Солнечной системы, отчетливо торчащие спутники и планеты.
Новому Солнцу на миг показалось, что кроме него, здесь кто-то ещё оставил свои перепутанные отблески. Не из гордыни брел шаман по высокой скале ожидания за цепочкой следов стада сибирских козерогов. По телам их бежала дрожь, и они зигзагом по крутому скалистому склону спешили на встречу с Солнцем. Счастьем обожженному табуну козерогов выпала не простая участь, днём в летнее время подниматься на опасную высоту линии вечных снегов, а в лунную ночь спускаться несколько ниже в поиске трав, мхов и лишайников. На самой высокой вершине они еще не бывали на склоне дня и терпели трудности в тягостном пути. Подъем был неимоверно сложным, но стадо хотело узнать больше о Верхнем мире и не перешло ли Солнце уже к другим созвездиям. Стадо балансировало на тонком лезвии между падением и восхождением. Стиснув зубы, вожак шептал отзвуками одному пику Поднебесному магические слова, и они были терпимыми по отношению друг к другу. Ощущая порой тяжесть всего мира на своих плечах, он исследовал горы, осознавая творение неба. Наполняя сердце эмоциями, он ухаживал за семьёй и в бесконечности времени восходил на вершину.
Козероги с золотисто-бурым цветом шерсти и рогами по необъяснимому праву обитали на вершинах гор. Огромные не вьющиеся рога козерога лежали в одной плоскости, сильно загнуты назад и вперед обращены тупым краем, по которому располагалось большое число поперечных выпуклых полос. Бородатые козероги с копытными железами на передних ногах, развитым слухом, зрением были проворны, но не различали добро и зло. Упрямые, чрезвычайно упорные козероги на вершинах узнавали время и место рождения детей Солнца. Срок беременности закончился и на пике, взлетающем в звёздное небо, самка сибирского козерога принесла воздушно-золотистого детеныша. Рожденье состоялось без особых чувств, неведомых покоя. Заоблачный малыш с солнечными зайчиками на пятнистой шкурке в блеске молний стал священным оберегом пика Поднебесного. Иногда, как во сне он по надзвёздным грезам лучистого моста млечного пути приближался к улыбающейся Луне. Малыш козерога из детских грёз катался на мечтающем огромном лунном диске. Дорожа в волшебных бликах, во мгле безбрежности облетал робкие планеты, вокруг которых витали тайны.
Малыш не страшился сорвавшегося метеоритного дождя, он огорчался, когда на рассвете лунное чудо печально прочь улетело. Малышу не хватало тепла в пустынном синем небосводе с обратной стороны Луны. Странное создание не желал быть просто лунным отражением. Наивный малыш козерог у самой кромки неба не остановился, а смелыми глазами влюбился в Солнце на восходе. Малыш, возвышаясь над пиками гор, и вменял себя летающим. Желал приблизиться в самый центр чего-то огромного, вспыхнуть светлее полновластным сияньем и купаться в горящем счастье, восторженном слиянии с ярко зажжённым Солнцем. Уговорить светило зацепиться покрепче в небесной высоте, и ослепительно светить там вечно.
Мелкой дрожью покрылась спина шамана за ширмой утренней зари. Когда затуманенные Луна и Солнце любовались друг другом, излучая очарование, малыш через дверцу рассвета с половики лунных отсветов, прикоснулся бубна Солнца. Из времени сновидений проснулось сердцебиение огненного бубна, и над расщелинами алой бездны искрами звуков гулко он звонко зазвенел. Во благо было шаткое земное смятение стихий холода и зноя. Глаза щуря, склонились звери кротко и смиренно на туманных лоскутах и изломах шаманских троп. Потрясенный внезапным ярким сиянием солнечных бурь и треском неземного огня, не прошеный гость, в лучах сваренный расплав испил. Не сгорел он дотла от дерзости своей, а узнал свою судьбу. Остался живой, сорвавшись из пекла с болью в холод, но без слёз. Упал раскалённым угольком на безначальные алмазные росы млечной тропы. Обожжённые камни пика горы тени тёмной вспыхнули загаром и стали золотыми. Разбив об знойный лёд кусок сердца, светлей стал безумный взгляд малыша.
С невидимой дали небес жаркого солнечного заката, он опять встретился с туманною Луной. Из неясности ожидания на малыша падал чёрный снег снов. Жгло чадное сияние гордых собою звёзд, обида и разочарование, но он не отступил и не раздробился, рассыпавшись, как метеорит. Детёныш козерога, очнувшись от беспамятства, осознал, что жить не может без золотых лучей солнца, счастья, тепла и бубен отзывался в его сердце эхом. На ночном маленьком лазурном солнышке побывавшего малыша, сердце не умолкая, камлало палящим огненным бубном Солнца. Прозревший малыш в горечи отдаления валился с ног, бросаясь снова к роковой судьбе. Без сна полз мороз по его звёздной коже, и он вставал, вдыхая бродячее эхо шамана с ветром. Малыш боролся со свойственной ему гордостью и силой пламенной мечты был непредсказуемым зеркалом бубна солнца и наоборот. Между холодом и зноем, разлукой таинственного лунного страха чернела одна сторона бубна, другая отсвечивала праздником встреч из искристых чистых лучей солнца.
Шаман богатый силою воображения без плача осел на колени, но сквозь заветную дверь рассвета вверх сорвался, лунным лучом связывая прочно надменное Солнце. Песней просил помочь звёздному малышу стать звёздной птицей и открыть себя в висячей широте пустоты. Ответом жаркого и властного Солнца были корчи сомнения, препятствий забвение и судорог тишина. В клочья рвущимся призрачным чувствам свет не поддавался. Охраняя тайны скал, за небо, дыханием хватаясь, Солнце размахивало огненным бубном, как раскалённым огнивом-щитом. Не открывало переулки и мосты через серебристые туманные наледи перламутровых звёзд. Дозволяя козерогу во мгле о свете тенью мечтать, о трепетном пламени огня. Малыш охотно пил молоко застывших слез лунного облака и смиренно содержался с Луной в одном звёздном стойлище. Поведение его ничем не стало отличаться от обыденных звёзд, горящих привычно возле меняющей облик Луны. Он настолько привык, что развитым чутьём козерога отыскивал восходящий лучик в любом месте гор. Ориентируясь по следам вытоптанной шаманом тропинке, доказывал тускнеющему Солнцу любовь. Возможно, он зревший свет и тень - выдумал, будто счастье мерцает в глазах отражением и ждёт его за зубчатой чертой горизонта. Очевидно, он поверил, что желания сбываются, если навстречу им приближаться.
Зажигал смеси трав в чаше для очищения лабиринтов пространства вечной мерзлоты. Бродяга-шаман исполнял гимн на каменном бубне, украшенным солнцем и луной в окружении множества звезд. Звучала хвала и песнопение охрипшим голосом, жизни подателю - Солнцу солнц, честь и благословение. С середины бубна по Млечному пути козерог начал новое путешествие к хозяину бубна - Солнцу. Небесный шаман подбадривал детёныша козерога поверить в сказку призрачной мечты, вливая в его взор густеющий блеск солнечных огней. Солнечный дух сквозь чёрное затмение обратил на него внимание и бросил крошечную искру вниз солнечно-белого луча окроплённую свежей росою. Вступая с ним в прямое взаимодействие, безвозмездно подаренная сердцу искра росла и изливала света потоки. Искра в сердце малыша разгоралось огнем неземным, возрождая всё вокруг, что способно меняться. Озарённые живительным жаром сковывались в узел звезды небесные, ясные и утешные, являли знамения круга жизни, конец и новое начало. Из бесконечной глубины солнечный венец взошёл над поднимающимся дымом костра, склонившись над самоцветными камнями горы, и показал единый незримый лучик судьбы. Будучи озарённым малышом, козерог легко приручался, и невидимою нитью притяжения привязался к ясному лучику. Покорно кочевал за ним по вершинам гор, словно маленькая частичка Солнца. С искрой в сердце неуловимый странник - козерог превратился в посланника Солнца, предвестника от спячки пробуждающегося дня.
Сквозь дым сгоревшей смеси трав лунная лень, на брови надвинув зарницы колпак, спешила в неверную мглу мерцания звёзд, и не стало больше бессонных снов. На обожжённую звёздами крепь безымянных вершин холодным инеем осел ветреный туман старинных слов. Блеснул оранжевым золотом седой пик в кругу покатых сопок. Смеясь от счастья, пятнистый малыш козерога, под солнечным покровом в сверкающей росе осознал, что родному земному пику горы он нужнее остывающих пятен звезд. В тепле лучей купаясь, любовался Солнцем, в очередном рассвете. На заснеженном пике Поднебесном козерог с искрой духа Солнца в сердце, ударял в огненный бубен возвысившегося Солнца и отчитывал промежутки времени до восхода одухотворённой Луны. В утренней нежной глазури от сердца к сердцу летела невидимая искорка любви.
Содержание |
Изморось
Сборник стихов
- Солнечное злато
- Серебро луны
Книга "Ленточки странствий"
В зерцале душ вселенной бездонный полог тёмно-синий, |
Книга "Ловец Солнца"
В добрый путь
Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич
