Орлиный ручей. Тофалария

Материал из IrkutskWiki
(Различия между версиями)
Перейти к: навигация, поиск
(Книга "Ловец Солнца")
 
Строка 52: Строка 52:
 
[[Изображение:Книга Ловец Солнца. Русин Сергей Николаевич .jpg.jpg]]<br>
 
[[Изображение:Книга Ловец Солнца. Русин Сергей Николаевич .jpg.jpg]]<br>
 
* [https://drive.google.com/open?id=12u4uAri1A7jvJ0bLpClhypFG7AbJEJ6y Скачать книгу "Ловец Солнца"]<br>
 
* [https://drive.google.com/open?id=12u4uAri1A7jvJ0bLpClhypFG7AbJEJ6y Скачать книгу "Ловец Солнца"]<br>
 +
== Книга "Катышиндигеру" ==
 +
*[https://drive.google.com/file/d/12PlAVaOhG6Z-1SqKo7_oriK-mDPaaaIi/view Читать книгу "Катышиндигеру"]<br>
 +
[[Файл:Тофалария. Книга Катышиндигеру. Русин Сергей Николаевич.jpg]]
 +
[[Файл:Тофалария. Книга Катышиндигеру. Русин Сергей Николаевич. 2.jpg]]<br>
 +
<br>
  
 
== В добрый путь ==
 
== В добрый путь ==

Текущая версия на 17:25, 2 октября 2020

Тофалария — историко-культурный регион в центральной части горной системы Восточных Саян на западе Иркутской области на территории Нижнеудинского района. Населён кочевыми таёжными оленеводами - охотниками и собирателями лекарственных трав.

Тофалария. Уда-Тайга 16.jpg.jpg
      В суровых таёжных далях и роскоши ягельной тундры, зарослях багульника и молчаливой строгости камня рождалось буйство горных рек. Из замороженных ледников драгоценное сокровище и сила гор, создающая и дающая жизнь, превращалась в могучие потоки. Вода катила времени лёгкие волны, не возвращая назад. Втекающая в саму себя несла жизнь, крепость и вечность, текла подвижно, вдохновлённо и целебно. Неиссякаемый источник являлся мощью, вестником, знаком и сутью, но иногда животворная тетушка-вода, хранящая память живых существ точила камни в песок, ломала скалы на куски, сметала на своём извилистом пути острова и отмели. Поток обретал внимание и уважение - разделяя живых и мертвых, поэтому человек не смотрел на течение воды во время речной переправы верхом на олене.
      Вытекающую с небес живую воду матушки Уда-река, дающую прилив сил охраняли духи, а находилась она в недоступных местах выше семи облаков. Добираясь до источников её младших сестер, таёжник проходил испытания на надёжность первородной внеземной водой. В начале времен бездонное небо приблизилось к Земле лишенной света и пришли животворные духи небесной воды, заполняя всё, куда смогли добраться. Земная вода кипела, бурлила ветром и остужая огненное тело трясущихся скал. Подземная вода, не зная берегов времени, растворяла даже падающие звёзды, мысли и мечты. В водный мрак погрузилась перелётная Мать - Небесная птица и беспомощно билась крылом в дымке туманной неволи. Чувствуя горечь в клюве, она не хотела с судьбой мериться и из золотых песчинок первоначальной воды Небесная птица слепила горные миры для гнездования. Измученная звёздным ветром, но не сломленная духом Небесная птица, сидя на яйцах - высиживала жизнь. Первой вылупившись из яиц Луна - взошла на небо, а Солнце спряталось за горным пиком. От тревожной лунной пустоты, духи воды опустились в самую глубину горных ущелий, затаились ледниками и болотами. Небесная птица, плутая в потемках, искала воду и Солнце, просила их, чтобы всегда они были рядом. Плакала горько, расправ крыла вверх поднималась встречать Солнце. Устремлялась за птицей к лучистому зною неба в искрах марева вода, меняла очертания в облака. Живительные духи облаков таяли под спасительным светом лучистого Солнца, проливаясь на горы ливнями чистых дождевых слёз. В волны реки сбрасывала рога Луна, орошая небесной росой скалы, а вода давала великую силу семенам, в которых просыпались духи растений. Зацветал огнем багульник на сырых камнях с белыми пятнами ягеля, зарождалась жизнь у потоков ледников и родников, а к концу мира вода снова покроет всю землю.
      Кочевые тропы жизни тянулись вдоль рек-кормилиц. В поисках пропитания переваливал через горные гряды, соприкасаясь с водной границей между миром людей и духов. У мокрого камня среди сухих таёжник делал небольшой привал и производил кропление. В зарю и закат оказывал честь родовому покровителю, воедино собирающему все стихии. Относился к вершине, вокруг которой зимой не было снега с исключительным вниманием, беседуя ней в засуху и наводнение. Бросал в глубокую водяную дорогу ¬реку пучки хвои, переправляясь через пороги и ледники. Жизнь таёжника находилась во власти водной стихии - ледников, рек, озер, болот, дождя, ручейков и он кормил мать-проталину. Само наличие воды являлось условием процветания. От уровня и поведения бурлящего потока - зависело изобилие тайги и её обитателей. Не имея ни цвета, ни вкуса, ни запаха вода обладала таинственной силой. Свободно текущая в чистом ручье, при замерзании вода образовывала кристаллы дивной красоты. Часами смотрел на бегущую воду, проникаясь исходящим от нее спокойствием и величием. Он чувствовал что-то родственное в журчание ручья, в плеске волны, в шуме катящихся по дну камней и в белом кружеве рыхлой шуги. Искал соответствия между своими ощущениями и проявлениями дождевой, замершей снежурой и талой водой. Текучая вода смывала прошедшее и преодолевала преграды. Умела быть мягкой и нежной, доброй и тонкой, целебной и созидательной и в то же время безжалостно пагубной. Высохшие реки были местом полного исчезновения.
      У дающего жизнь истока родовой горы Хан-Даг, из которого брал начало ручей с быстрым течением Арыскан-Ой, таёжник смывал зло и проверялся искушением водой и чудом. Вода запоминала, хранила и передавала сведения обо всём, что некогда в ней растворялось, а затем, совершая круговорот на планете, эти данные распределяла. Слова и мысли обладали властью изменять воду. Чувства и вибрации оказывали влияние на образование кристаллов льда. Помнил лёд жидкий момент воды. Одна капля, упавшая в озеро, порождала круги, которые распространялись к скалам. Вода впитывала, хранила и передавала все мысли и чувства человека. Произнося добрые слова, таёжник способствовал изменению мира к лучшему. От души слова обладали силой влияющей на воду. Ядовитые речи отравляли воду, вымывали что-то дорогое. Лукавые речи утомляли воду и превращали в болото. Не в ошибках была таёжная суть, а в исправлении. Дикие животные часто выходили за помощью к таёжнику. Их в горах подстерегали опасности - утрата среды обитания и стихийные бедствия, распри и ссоры, вражда и разногласие. Человек помогал попавшим в беду зверям и птицам. Заботился, сооружая кормушки от голода, лечил раненых, поддерживал ослабленных, спасал от лютых хищников, помогал сиротам. Старался сохранить родовые угодья во всём достатке, разнообразии и признательности. Происходящие события находили отражение в кружившей в водоворотах строгой воде, создавая единую реку событий. Таёжник отдавал добрую силу и получал отзывчивость взамен. Во время сухих гроз, кедровую ветвь бросал в источник. От воды поднималось легкое облако, а на тайгу лил живительный дождь. Сила заключалась в самом источнике, приведённая в действие подношением, управляла осадками.
      Таёжник пил талую воду и цепляясь за колючий и упрямый кустарник, шёл по ущелью пешком в исток бездонного ручья. На встречу играя обломками, двигались льдины белой стеной. Поднялся к взломанному силой течения затору ледяного поля. Среди рыхлых снегов и голых отвесных скал в весенней зелени мха лилово-розовым чудом багульник расцветал. Гордая и умная молодая орлица отломила клювом цветущую веточку багульника. Взлетев с насиженных скал, поднялась на большую высоту зреть разбитые мечты, обман сердец и пустоту. Разборчивая орлица кружила над ущельем с горным ручьём, а первый весенний цветок улыбался трепетным сиянием лепестков, очаровывая едва ощутимым ароматом. Сорвавшись с уступа крутой скалы, в солнечном свете неба появился опоенный нежнейшим дуновением вестника весны молодой орёл. Вольная птица орлица, управляя неведомой судьбой, наудачу бросила хрупкую нежность цветка в пропасть ущелья и посмотрела вниз. Непредсказуемая в горах погода наугад швырнула неразбериху снега, будто тяжелую тень с вершины грязевой оползень в кристально чистую воду реки, превращая её из матери в мачеху. Между землею и небом судьба усмехнулась, а дикий край перевернула безнадёжным дном. Бирюзовый ручей проглотил свое журчание и превратился во внушающее ужас грязевое забвение. Орёл молодой, сложив крылья, камнем падал вниз за живым огнем и подхватил клювом цветок на лету. Пахли цветы на веточке талою водицей и слезами орлицы, чудесами и шальными мотыльками, нежностью и покоем. Чувствовал орёл восторг и удивление, свежесть и чистоту, солнца рассвет и теплый привет. В безумии гонки отчаянный орёл от весеннего аромата забылся, не рассчитав подъёмную силу крыльев и вдребезги разбился. Внезапно и глупо упал в чёрный сугроб, провалился в застывшую грязевую кашу и увяз в суете, но не выпустил ветвь надежды из клюва. Милый орёл нижней стороной крыла угодил в мутную воду ловушки. Колотил по болотному месиву когтями, стряхивал муть, а через мгновение его оперение полностью облипало брезгливостью. Замершая и сжатая слякотью птица не могла взлететь, движенье времени замедлилось. Когти и перья увязли в липкой топи. Орёл не мог даже ползти по тягучей трясине. Переполненный болью, надрывая жилы, крыльями рвал болотный зыбун, не зная горечи слез, медленно погружался в тину. Силы заканчивались. Мокрые перья промёрзли до костей, а гордость и упрямство, надменно шептали, что он не нуждается в помощи. Побрел медведь дно раскачать, опускаясь в воду - по голень, по плечи и подбородок, пока не исчез совсем. Хищники напрасно злились - подкрадываясь и замирая в выжидании, орлица-защитница стремглав бросалась на них. Откликнулся таёжник на стук орлиных сердец. Он всё что имел, доверял родовым горам, а ничем кроме жизни обожаемых птиц не дорожил. Подтвердив бесстрашие, через собственное утопление спасёт орла из болотной грязи, на его стороне и будет милость матери-воды. Доказав истину делами, честность сердца проверив, спасая птицу, и получит все её черты: храбрость, отвагу и смелость и этот поступок запомнит суровая вода.
      Повзрослевшая птица находилась на расстоянии броска камнем, бесстрашно таёжник направился по клейкой грязи к орлу. Глубина становится всё больше, но он не сдавался, не было назад пути. Палкой упирался, под напором она гнулась, а с силой делал трудный шаг и упор. По пояс в грязевой яме, терял опору под ногами, полз по скользким льдинкам и вязкому илу. Наконец протянул руку к птице и сразу же был орлицей бит. Таёжник поперхнулся, два крика орлиных резали гор тишину. Любовь орлицы к орлу была сильней человеческих сил, но таёжник доказывал, что он не враг выручающий птицу, а желает подружиться. Орлица нападая, рванулась к нему напрямик. В болото погружался таежник, захлёбываясь, а заносчивый орел, дрожа от холода, клекотал и брыкался, упирался и сопротивлялся, но не выпускал из клюва полыхающий цвет. Страх на сердце у ссутулившегося человека встрепенулся, а орёл робел и слеп, что вокруг него беззащитного кружится смелая птица. Боль и мука окрасила зрачки орла и от горечи и тоски цвет мутная вода поменяла. В зеркале глаз орлицы отразился цветной узор багульника. У самой грязи металась птица, как у гнезда птенца. Взглянув свысока, орлица, до рези сжав когти, одобрительно задела лёгким крылом чужака, оживляя его силы. Безопасность и судьба таёжника находились в цепкой топи, а он затянутый почвой занимался спасением орла. Он не впал в уныние и не опустил рук, держащих над собственной головой птицу, а удача им улыбалась. На ладонях ледника лучиком солнца поиграв, встрепенулся уснувший ручей. Грязь и снег, размывая у мшистых камней, чистейшей водой наполнялся, ловко пробил русло спасения сквозь замшелое болото. Повинуясь слепо судьбе, в мерцании струи таёжник увидел весь свой жизненный путь. Оставляли силы, но вспоминал человек, что орлу - тяжелей. Поддерживая орла на руках, словно в полёте птицу, по изгибам свежей воды, фыркая, спотыкаясь и падая, таежник, стиснув волю, окунаясь в объятия пены, выбрался из засасывающей жижи. Орлица вослед спешила. Окруженный горной лазурью ручей с ледниковой водицей мчался за птицей, вдаль разрастаясь могучей матушкой-рекой. Властная и послушная вода расстелила под ноги таёжника рыхлый берег в ягельном раздолье и очищала от тоски обвала печальную сырость разлуки.
      Мечтами к небу устремлённый орёл, остро почуял волю. Битый судьбой хотел стремительно взлететь, но не смог. Грязное оперение орла тянуло к земле, о камни билось, но он влюблённый в орлицу, не выпускал из клюва веточку цветка. С хищным профилем птица, от нетерпения дрожа, в чистом ручье отмылась и очистилась талой водой. Орёл не был повреждён и каплями росы искрился, подобно ушам соболя. Переломив судьбу, красой своей в ручье, как в зеркале не стал любоваться, в пучине синих птичьих глаз зачарованно отражались ослепительные полеты. Расправив на ветру сушил прямые маховые перья. Попав в поток воздуха, начал над временем пляшущих радуг взлетать в одном бурлящем чувстве со счастьем. Через мгновение с гордым нравом орёл из разрыва небытия и нелепых передряг поднялся в высокое небо. Хватило сил обратно возвратиться в заоблачную даль и цветущую веточку багульника орлице из клюва в клюв передать. Она почувствовала, как пряно пахнут цветы горной тайги, где живут чудеса и мечты. Небо добрым знаком посветлело, и ветер в крыльях орла звонко задышал солнечной свежестью и утренней нежностью. Орлицы восхищенный взгляд орёл сумел поймать сквозь пелену туч, что суть была не в падении, а умении подниматься. Сомнений облака, вдруг сорвавшись с высоты, полетели в бесконечность. Застыла на миг в равновесие орлиная зоркость и прелестная птица орлица, цветущую ветку вновь бросила в бездонную пропасть ущелья. Счастьем наполненный орёл, любовь не теряя, сквозь дымку повторно камнем кинулся вниз. Крутя петли, поймал, не зацепившись крылом за камни и воду, принёс цветок на идеальное небо. Две птицы орёл и орлица летали к вершине великой горы, на отвесной скале сплетали из жестких сучков и прутьев багульника мягкое и тёплое гнездовище для радости.
      Человек шёл выше от воды по берегу ближе к очагу. Молчали надменные скалы о неведомой силе воды оставляющей крутой след. Вода давала жизнь, надежду, бодрость и покой, хлестала необузданной сущностью и являлась с повинной. Журча, вода бежала по камушкам воспоминаний и жестоко мстила за беспечное отношение к ней. Уважая огромную силу воды, у себя время не воровал, вырывая из сердца осколки задумчивых льдинок, выкладывал таёжник из них волну доброты. Испытанный на искренность и прочность, он подружился с грозной и могучей стихией горного ручья, смывая в воду капли ледяного пота стекающие с жаром пышущего лба. Солнце сушило испарины на сутулой спине, а подобно времени бесконечная вода бежала к самой себе за бездонным счастьем.
Тофалария. Уда-Тайга 17.jpg.jpg

Тофалария. Таёжные олени 13.jpg.jpg

Тофалария. Таёжные кочевые оленеводы, охотники. 3.jpg.jpg

Содержание

[править] Сборник стихов

Тофалария. Догульма. 2.jpg.jpg

Тофалария. Олень. Брод. 2.jpg.jpg

Тофалария. Северный оленёнок. 96.jpg.jpg

[править] Книга "Ленточки странствий"

"Лунный круг"

В зерцале душ вселенной бездонный полог тёмно-синий,
Аквамарина свет уже давно погасших в чароите звезд,
Топазами мелькают надежды янтарными мгновениями,
Припорошенный алмазною пыльцой, кочует лунный круг,
В густо-серой вязкой туманности борозд сапфировых комет,
Среди циркониевых хребтов к созвездиям далеким хризолита.

      Читать книгу "Ленточки странствий"
Тофалария. Книга. Ленточки странствий. Русин Сергей Николаевич.1.jpeg.jpg

Багульник. Нижнеудинск. Саяны.11.jpg.jpg

[править] Книга "Ловец Солнца"

Книга Ловец Солнца. Русин Сергей Николаевич .jpg.jpg

[править] Книга "Катышиндигеру"

Тофалария. Книга Катышиндигеру. Русин Сергей Николаевич.jpg Тофалария. Книга Катышиндигеру. Русин Сергей Николаевич. 2.jpg

[править] В добрый путь

Тофалария. Прирученный олененок. 3.jpg.jpg

Багульник. Нижнеудинск. Саяны.26.jpg.jpg
      Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич

Восточные Саяны, горная система с непроходимой тайгой, ледниками, озёрами, снежными вершинами и бурными реками. Солнечное путешествие Русина Сергея Николаевича по горам, которым он готов признаваться в любви вечно. Восточные Саяны прекрасны и многолики и путешествия по ним напоминают поход в увлекательный музей, в котором нет числа радостным чувствам.