Мезенцева Ольга Андреевна. Посланница солнечной судьбы
Содержание |
Испытание огнем и железом
Родилась Ольга Андреевна Мезенцева (Стрельцова) в 1938 году, в Курской области, Корочанский район, хутор Великая Балка, рядом с Прохоровкой. В июле 1941года принял присягу, получил обмундирование и ушел на фронт Андрей Степанович Стрельцов отец Оли. Мама крепко к сердцу прижимая детей молилась и рыдала безумно ночью у распахнувшейся двери. В глазах её тускнела боль и мутный страх, что папа может не вернуться. Сидела долго Оля у порога, смотрела вдаль.
В 1943 году на полях хутора Великая Балка, пройдут тяжелые, страшно жестокие бои Огненной дуги Курской битвы и Оля, будет свидетелем танковых сражений, сжигающих машины, орудия и человеческие жизни. На чёрных танковых полях решалась судьба народа, судьба страны. Решалась судьба войны и на обуглившийся ранах неизвестных танковых полей у Великой Балки.
Хутора Великая Балка и Александровка несколько дней бомбили, бомбы падали на хаты и огороды. Замаскированные немецкие танки заняли исходные позиции в вишневых садах у Малого Лога. В ночь на 5 июля немецкие танковые войска пошли лавиной в атаку по шляху со стороны поселка Ольшанец и приблизившись к противотанковому рву и минным полям у хутора Великая Балка, начали танковый обстрел расположений войск красной армии. Наступление захлёбывалось, но мощные танковые дивизии упорно продолжали захватывать высоты и атаковать линию обороны. Танковый прорыв ожидали красноармейцы и у Великой Балки успели перехватить танки. Со стороны деревни Свиридово вела огонь артиллерия и реактивный миномет "Катюша". Огненный шквал сжигал немецкие танки, автомашины, мотоциклы, орудия. Советские артиллеристы и танкисты держали оборону выбивая вражеские тигры и пантеры, изматывая врага.
- Лязг гусениц не смолкал. Танки отчаянно ползли днем и ночью в это пекло. Стальным тараном атаки, яростные контратаки сшибающий бронёй сменялись частой чередой. Вокруг все горело, - шептала тихо губами Ольга Андреевна. - Страшно дымилась фугасом взрытая земля, от взрывов стонала, дрожала от огня. Плавилась рваная броня. Стонали материнские сердца. В усыпанном смрадным металлом подвале, мы зарывшись в горькую землю с головой, крепко обнявшись, не плакали печально, не голосили порою, а тихо лежали.
Испытание огнем и железом продолжалось, казалось, бесконечное количество дней - с 5 июля по 5 августа. Наступающая бронетанковая лавина была отброшена контрударом, но испытание железом не закончилось. Обозленные отчаянным сопротивлением красной армии, оккупанты, тех, кто остался жив, беззащитных женщин и детей вытащили из погребов. Помутился грязный свет непосильную жизнь проклиная. С детьми матерей прикладом и собаками погнали в кроваво-чёрный плен, где спасенья нет. Обгоревший хутор опустел. Оккупанты, пытаясь сохранить танковую группировку и не подвергаться атакам с воздуха, погнали по кругам земного ада местных жителей страдающих от голода и ран. Униженных стариков, вдов, сирот, калек гнали рядом с отступающими стальными машинами и под их прикрытием оккупанты отходили без потерь. Маленькую белокурую и голубоглазую девочку Олю Стрельцову забрал офицер оккупант, снял с брони ревущего тигра и посадил рядом с собой в легковую машину и поехал. Мать Ольги была контужена, но побежала за машиной, она начала кричать и плакать.
- Пан офицер отдай родное дитя, - кричала в слезах мама Ольги под свист пуль и грохот танков. - Пощади!
Мама бежала за машиной весь день, в полном изнеможении плакала и громко кричала. Девочка рыдала. Но безумные люди рыдания и плач неутешный не слышали. Окаменевшее от безумства лица и очерствевшие холодные сердца, огрубели к чужой мучительной боли.
Оля растерянная, уязвимая, просто беспомощно чувствовала, что что-то произошло ужасное. Вокруг столько чужих людей, незнакомых стальных машин, а она видела только свою маму, торопливо бегущею за ней, чувствуя беду в синих глазах мгновенно постаревших под усталостью век.
- Мама милая моя, я хочу к тебе на ручки, - рыдала взрывным осколком меченная Оля. - Возьми меня, моя милая мама.
- Да как же я буду жить без родной Оли! – под звуки танковых гусениц, в шоке голосила мама до немоты. - Пожалей.
Не один танкист из танкового корпуса СС, не помешал матери бежать за уезжающей машиной с ее дочкой. Смотреть на всё было невмочь. Закрывали глаза, ощущали, как ноги вдавливали ржавый металл в жгучую пыль и жирный пепел фронтовой дороги.
- Помогите, молю! - просила мама. - Сердце рвется на куски. Я пока что живая!
Жалкий крик ржавый строй не нарушил. В звенящем рикошете не услышали крик стальные машины, а людей с живыми сердцами не осталось на свете.
Затянулась дорога страх отпуская. И только вечером у окраины города Белгорода, оккупант, увидел, что мама Оли весь день бежала за машиной и стерла подошвы ног до костей. Сжалился и отдал ребенка матери. Танковая колонна стальных машин с лязгом и скрежетом ушла на перегруппировку своих сил в черную бездну. У мамы и детей кровь запеклась, раны покрылись плотной коричневой коркой с налипшей грязью и их бросили на пыльной дороге, вдоль которой свистели пули пулеметных очередей. Они не в состоянии были передвигаться, прижавшись лежали, надеясь со свинцовой бедой разминуться.
Заиграл горизонт розовым перламутром, луч сверкнул над полем брани. Вскоре, тихо, не разговаривая, подошли наши солдаты. Добрый санинструктор, юная девочка – фронтовичка, недоучившийся студент-медик из Москвы, осмотрела раны, промыла и забинтовала.
- Оля, поешь и согрейся, - негромко позвала юная санинструктор улыбаясь сердцем. - Прикоснись, губами пыльными, пороховой горечи жажду утоли кипяточком с листочком черной смородины.
Санинструктор служила на передовой, спасая раненых и отдавая свою кровь бойцам. Чудесная девушка, с доброй душой накормила детей и мать своим сухим солдатским пайком из вещевого мешка. Застывшее сердце мамы согревалось под промокшим сукном шинели, встрепенулось, забилось вдвойне. Скромно мама больше кушала солдатскую диковинку глазами. Но хозяюшка, угостила детей выданными в пайке маленькими кусочками сахара с чёрным хлебом. Порадовала ребенка и себя. Подарила улыбку и вторую жизнь. Милосердная и жалостливая рядовой медицинской службы, ценой собственной жизни оказывала помощь и бойцам и гражданским.
Налили бы и ещё, да не осталось капли кипятка. Всё выпили, как милосердие чужое. Быстро возвращалась огненная война. Командир группы, что осталась от истребительного батальона, предупредил, что скоро здесь будет контратака, а залёгшие под огнём тяжелой артиллерии бойцы начали рыть траншеи. Отважная девушка не оставила в беде маму и детей. Торопливо собравшись, понимая беду, бездумно тратила собственную силу, вынесла на себе несчастных мучеников в укрытие. Нашла не разбитый блиндаж под яром. Попросила где-нибудь поместить и сберечь.
- Стонала, как земля и ползком тянула метр за метром нас раненых на себе. Под вражескими снарядами волоча за собой, где только силы брались! – повторяла мама Оли. - Она была измучена войной – полуголодным существованием, была бледна, худа, несмотря на все бедствия ласкова, проворна и очень добрая. Она все понимала большим добрым сердцем.
Посланница солнечной судьбы
На каждом шагу страдавших людей подкарауливали молчаливые ржавые мины. Оскудевший чернозём зарос гаубицами и сползал в изрытые сырые окопы. Сквозь дымившиеся безликие танковые поля в ранах горевшие лоскутами, пробирались в порушенный хутор родной. Всю дорогу, как в кошмарном бреду, мама тихо всхлипывала и обнимала дочь, детство которой проходило на переднем крае войны, среди грохота орудий и стонов раненых. На судьбе юной Оли, эта история сильно отразилась. Милосердия заботливого человека хватило на всю жизнь. Оля запомнила заботу и доброту санинструктора, посланницу судьбы, худенькую девочку - фронтовичку, бойкую, веселую, с широко открытыми глазами. Она давала силы смотреть в будущее. В 1952 году Оля поступает учиться в Белгородскую Транспортную Фельдшерскую Школу, посвящает свою жизнь благородной профессии, лечить людей и помогать, им сохранять здоровье.
- У меня не было детства среди большой войны жестокой. Сразу начались чёрные дни пожаров и гари, заслоняющих все, хуже, чем солнца затмение. Самые яркие впечатление жизни - это улыбки солдат, от усталости сомкнувших рот, - сказала о себе Ольга Андреевна. - Не могу забыть пролетающие и взрывающиеся снаряды, смешивающие с кровью дымящийся чернозём.
В лучах милосердия
Тысячи Белгородцев сражались на фронтах, проявляя беспримерное мужество и героизм. Весенним днем – 9 мая 1945 года усталые солдаты вытерли с лица пороховую гарь последнего, самого трудного боя. Гвардии младший сержант Стрельцов Андрей вдыхая все ароматы мая засветился улыбкой мира. К стене ледяного гранита поставив не знавший осечки автомат, расписался, тёплым осколком пули среди автографов советских бойцов и командиров внутри онемевшего Рейхстага. Победа с каленой сажей всем была наградой.
- В детстве мы слишком мало радовались. Часто вспоминаю опаленное войной детство и солнечный незабываемый день, в который, через четыре года, вернулся отец с фронта домой, а я глупая не открыла ему двери родного дома, - Шептала я тихо, чуть дыша Стрельцова Ольга Андреевна. - Когда в слезах радости моя мама прибежала к отцу и обняла его, на меня нахлынуло неуловимое и самое приятное состояние - радость сердца,
О своём опаленном детстве она никогда не жалела. Именно на войне она научилась ценить доброту, приобрела прочный запас на всю жизнь. Счастливая Оля, веря, что жизнь будет не напрасно прожита, по окончании Белгородской Транспортной Фельдшерской Школы, посвящает свою жизнь благородной профессии, лечить людей и помогать им сохранять здоровье. По направлению, в добрый день и добрый час, преодолев далекий путь в Восточную Сибирь, она в 1954 году приступила к работе в железнодорожной больнице станции Нижнеудинск на Транссибирской магистрали в 4679 далёких километрах от столицы Москвы. С честью проходила к счастью светлый этот путь, прикасаясь к расстояниям, как будто до ближайшей к нам чужой звезды.
Мезенцева Ольга Андреевна работала там, где нужен был грамотный, умный профессионал. Фельдшер подросткового кабинета поликлиники, она вела прием детей, принимала решение, благодаря безупречной работе несколько поколений железнодорожников выросло под ее чутким присмотром. С ней советовались и ее уважали. Это совершенно солнечный человек с жизнерадостным лицом. Всегда улыбка. Всегда приветливый взгляд и дружелюбие. Человек добрейшей души Ольга Андреевна заботилась, умела выслушать и понять, могла любому подростку дать жизненный совет мудрости. Такое редко бывает, но про этого человека хорошо говорят все. Ее характер сформировался во время войны, и она сохраняла эту связь, следуя заповеди о любви к ближним. Неравнодушно относилась к пациентам, сдавала донорскую кровь, с полной отдачей исполняла долг. При этом она сохраняла скромность, крепость сил, терпение и ответственность.
Есть в мире хорошие люди с открытой душой встречающие рассветы с надеждой о чуде. Жизнь Ольги Андреевны отражена во имя милосердия любви, где боль и опыт пройденных дорог и добрых слов, переживаний, улыбок и тревог. Она знала тайну о чуде.
- Сибирь мне не снится. Снятся сиянием солнца залитые вишнёвые сады, из белых лепестков метель и лица, лица... Снятся глаза бойцов налитые слезами, что скупо капали на приросшие войной бинты, - вспоминала Ольга Андреевна. - По науке доброты санинструктор снимала солдатские бинты с меня почти без боли.
Прошедшая все годы войны, она знала о страшной беде – все. Вдали от малой родины хранила Ольга Андреевна в памяти картины боев Курской битвы, освобождения, фронтовые фотографии отца в Берлине и ежегодно искала возможность побывать в родном краю. Через полвека после войны вновь судьба свела ее с санинструктором - фронтовичкой в вагоне поезда Москва - Белгород.
За чаепитием на двоих делили маленькие кусочки сахара и чёрный хлеб. Долго продолжалась беседа о жизни двух медсестер и огненных закатах. Вспоминали женскую безжалостную долю раненых выносить из боя. Пожилые медики, бывшая фронтовичка и дети войны под скрежет железнодорожных вагонов со светлыми улыбками отметили юбилейный День победы вместе.
Первый снег
