Ловушка золотой тени. Тофалария

Текущая версия на 11:42, 4 октября 2020

      Бродяга-медведь полагал, что гордячка Луна с золотистыми блестками душ прилетала в горы из глубин неба, когда олень роет тундру, а по лунной дорожке на талой воде сходила на землю. Долгими ночами сидел в засаде на лося и изюбря, постигая зрелую Луну очистки рогов. Он обошёл, все ловушки-давилки и поверил в мудрый разум Луны изменения сезона. Цветочная Луна с золотыми ожогами оставленными солнцем в медвежьих понятиях умела раскрывать чувства и оберегала мир душ. Бродяга любовался Луной осыпающейся хвои и отгонял от берлоги Луну дикой охоты. Туманная Луна плотной корки снега указывала путь домой и лучами оценивала его таёжную жизнь. Луна оленя сбрасывающего рога отблеск солнца отображала мёрзлой ягодой и показывала зыбкость границы между Луной холодов и морозов. По неглубокому снегу гоня Луну появления рогов у оленей, бродяга без опаски смотрел прямо на звёзды, постигая широту души и хитрость медвежьей мысли, уходящей от предвзятого восприятия к осознанию единства окружающей жизни. Уходил от Луны комаров, но ожидал Луну появления первых телят на тоненьких ножках и встречал Луну гнездования птиц.
      На острие вершины горы Белая Дургомжа в чудесной оправе из искристого снега стояла сильного солнца Луна. Одетая в солнечные лучи Луна упрямо тянулась в небо. Обычная Луна пробуждения, подставка под чашу судьбы ясного неба. Злые стихии не скинули её с места, а ветреная Луна не падала в бездну. Ничем не примечательная ледяная Луна с мелкой распылённостью золота, силой нежности пленяла, но не сразу раскрывала зашторенные снегом звёздные тайны. Целомудренно балансирующая над пропастью - сохраняла равновесие из-за ясной звёздочки, которая вила гнёзда на ней. Запрещено было беспечным медведям прикасаться к зеркальной Луне, считалось, что именно шатун, может расшатать в ней путаницу душевных отражений и сбросить их вниз. Туманы, дождь и ветер до блеска полировали её края, кусочками погожего неба они лучезарно сверкали. Кормилица душ - Луна завораживала, вспыхивая яркими оттенками и переливаясь всеми цветами радуги, когда солнечный луч попадал в его сердце. Куропатка видела её в чистой лазури нездешнего света - принимая за личное счастье. Вокруг пышно расцветали рассветы, а в тёмные ночи пела птица-душа, предвещая, когда Луна затмевает Солнце. Объединял нежные зори, быстрокрылую птицу и снежной слепоты Луну лучезарный солнечный свет.
      Кабарга ела с деревьев мох, а по ловушкам медвежьих свадеб шатался бродяга-медведь, уважающий души-тела, пребывающих на горных вершинах. Не замечая внешней суеты и забот, он о радуге мечтал в ослепительном свете солнца, а в объятиях невесты разглядеть тропу счастья. Но душа, достигшая пика удовольствий земной жизни увидела в блеске Луны своё отражение, а самолюбивые чувства поразили её. Любознательный бродяга подошёл ближе к отрешённой Луне и начал восхищенно в отражение смотреть, словно днём увидел в небе души сложенные в созвездия. Казалось - он видел невероятное видение, что основа медвежьей Луны не зажата во внутреннем страхе земных изъянов, а невесомо парит над пустой мишурой - в ярком совершенстве. Загордился медведь осилить огрех и заносчиво решил помочь взлететь Луне над высоким небом. Захлебываясь невежеством, толкнул чудесную Луну изо всех тщеславных сил. Когти и клыки медведя затупились, оставляя нарезку золотых борозд, словно пробу из шурфа. Рычал и стучал зубами изнемогающий от боли медведь по Луне, отбивая маленькие золотники в шлих из россыпей. Один золотник блеснул внутренним светом души-мудрости, а другой не ведая тягот, вспорхнув в бездонное небо - загораясь звездой. Сердцем почувствовал лунное диво и особое место, где было видение чудо душ, но не знал радоваться или огорчаться. Медведь, сухими когтями сдвинул Луну с насиженного места. Стержень добытчика душ - Луны, тенью качнувшись, полетел с горы не вверх, а головой вниз. Сужая зрачки и теряя свой облик, Луна превратилась в тень солнца. Среди скалистых обломков разрушалась бегущая тропинка, но испуганная Луна смотрела с тоской на ниспадающее обвалом бесцветное небо. Без царящего суетой птичьего оживления, упало раненой грудью небо на скалы, надвое треснув громом и молнией. Под шёпот дождя, среди скалистых стен печально заплакало небо, умываясь снегом - слёзы проливая в озёра. Ощутив леденящий душу страх, рыдали певчие птицы, медвежье сердце, протяжно выли волки. Притихли уставшие души в оскудении жизни от безумной гордости и мрака заблуждений.
      Грустью заслоненная Луна не раскололась на осколки, не склевал их ворон. Рухнула поперёк прозябающей тропинки и в ожидании замерла. Дыхание затаив боялась вспугнуть наивную душу. В истерике детский разум, заменился звериной душой. Не встречая зарю с рассветом, прошла душа мимо белого золота на чёрном забвении. Во тьме душа трепетала и попросила прощение. Начиная меняться изнутри, чтобы вернуть низвергнутую Луну на пик громады. Гнулось потемневшее небо печалью окутанное в чёрно белый цвет и омрачилось, расплавляя влажные звёзды. Капризная судьба смуглой Луны стонала, а собственная тень покинула её в темноте, путаясь со сверкающей молнией над вершиной и перевалом. Умытый стихиями медведь от бессмысленного поступка пережил шаманскую болезнь и по лабиринтам утёсов кинулся искать опрокинутую Луну. Сделал шаг - исцелится, но споткнулся об падшую душу. Медведь не разбился, а молниям лопнувшего неба душу открыл. Слепое медвежье счастье стало зрячей печалью и воплощением пустых жизненных растрат. В скитаниях медведь вспоминал сны, прятался в раздумья, а присмотревшись к обедневшей Луне - увидел в ней опору бездонных небес. В чёрной грозе блуждая - подкатил Луну в груде камней трех миров. Ворочался гром в ущельях, а молния обжигала вершины, но сквозь тяжёлую мглу отсвечивал солнечный отблеск в посветлевшей душе. Не знающий преград ураган напитанной порочностью придушил лунный блеск.
      Сгибал чёрный ливень к камням блуждающего медведя. Он видел далеко перед собой - сквозь горы, но не мог найти волчью Луну и миг показался последним, а время рыданием. Сильный град топтал, кромсал и грубо отшвыривал Луну в грязь дикого лежбища. Волчья шкура Луны искрошилась, потёрлась в колющем щебне, а поток неистовой воды прикрылся шугой. По породам золотых жил, Луна безудержно катилась к порогам и перекатам. Каскады бурлящей воды вращались, захватывая лёд и гальку, а высверливая в коренных пластах котлы. В этих ловушках создавались самородковые гнезда, в них угрюмая Луна не тонула, а примеряла золотой наряд. Волчьи клыки блеснули белизной, но медведь боялся больше самого себя. Он вообразил, что со дна страха на вершину безопасности возвращённая Луна все миры озарит, но молния кромсала холодный блеск хищных глаз, а безысходность следы насквозь прорезала. Стаю волков охраняющих золотое дно обошёл, а окунувшись в мутную воду истока родовой реки, медведь искал усталую Луну, осыпанную драгоценным песком. С горьким вкусом на сжатых губах грёб поперек узкой протоки, а кипучая волна сносила его вниз по течению. Передними лапами разгребал мелкие камни и осушил котёл под ледяной водой падуна. Луна живьём заморгала в гнездовых скоплениях золота. Глыбы и гальку медведь выбрасывал когтями из водоворота, а угощал Луну смятением душ, а одевал в золото. Прощупывал щели и трещины каньона, в крупные самородки одевал Луну, но искрясь слезами - она не взлетала из ловушки упавших душ. В блеске золотой парчи она медвежьей лапой ускользала от золотой лихорадки.
      Исхудавший медведь искал в золотые россыпи одетую Луну, обшаривая все блестящие жилы каньона на перекатах, а у разлома гор вышел к золотому водопаду. Струя стекала по скале отвесно потоком, падала в каменный мешок и полностью исчезала в подземной пустоте. Жёлтый цвет мерцал кристаллами пирита и изморози - вселяя ужас. Блеск на скользких скалах обещал медведю сорваться в чернь западни. Любопытный бродяга наугад спустился по трещинам. На глубоком дне в темноте и сырости, среди кусков мёрзлой руды медвежья лапа нащупала яйцо потухшей Луны. Над головой трещина неба горела, где звезды-двойники превращали кроткие души во злобные, а злые в добрые. Перевоплощённые души отражали неизменную искру далёкого солнца, а вращаясь по краям таящего обрыва, бесконечность голову медведю кружили. Сквозь завесу упавшего неба звёзды отталкивались от мнимой Луны, рассыпались обманом душ блёсток. Вечерняя звезда силой тяжести будоражила Луну и мягким внушением, заставляла бродягу впадать в спячку. Слёзы душили медведя, а он вставал на задние лапы когтями золотую обманку на скальных стенах до высекания искр драл.
      Верхний мир был выше неба, а сдавил ниже земли глубокую глушь каменного дна. Поток водопада размыл золотую накидку Луны, выворачивая наизнанку подземный мир. Зверь понял, что оказался в ловушке золотых душ-теней, а в испуге отшатнулся. Понуро прижался к тусклой жиле, а тени обняли за плечи. Ручейком бежала слеза, закрывая путь к счастью. Он осознал, что отрываясь от пиритовой лжи, он укутанную в тяжёлую парчу Луну вытащить не сможет. Наваливался на сытую золотом Луну, толкал её вверх, а тяжесть золота опрокидывала медведя на спину, чтобы видел небо, упавшее в недвижную тень души. Оставляя горькие борозды, стонал от презрения и боли, сокрушённо ломал когти и сдирал кожу, голодной душой соскабливал с Луны золото. Исчезла красота радужной Луны безнадежно затемнённой во тьме волчьего логова, а она с грустью взглянула на вершину горы, где среди ослабевших цветов чистотой озаряя упавшее небо, мелькнула птица-двойник. Сердце лучезарной Луны могло превратиться в солнце, а она мечтала отрастить себе крылья, чтобы свободно парить над простором вершин, но таяла в обрамлении обездоленной души. По-волчьи злобно скулили пагубные души, не желая с Луной расставаться, а медведь задабривал души-судьбы, избегая несчастий. На дне неприступной мглы уставший бродяга почуял перекрёсток миров. Накрепко вмуровал золотую накидку и обломки загнутых когтей в поземный устой основания могучей горы и просил души-сироты идти своим путём. Заблудившиеся души-отражения радостно визгнули и уткнулись в золотую подать. Знаком схождения стало видение со звёздами в медвежье сердце. Сквозь грёзы лютые души показали оскал, но скупостью лишённые сил, жалобно увели вскормленных медвежатиной волчат, под звёздами учиться выживать. В россыпи звезд выделялась мать - созвездие Большая Медведица. Мать-созвездие шла впереди, а бродяга-медведь послушным медвежонком косолапо семенил за ней. Мать-душа учила медвежонка мечтами кормить Луну-творение и в лучах её по неприступным скалам за чудесами бродить. Когтистый бродяга почувствовал пустые чувства, куски боли и мечты о возврате утраченного счастья. В очищенном от волчьего золота Лунном сердце вспыхнул луч надежды - связывающий миры и в золотой тени дна озарился мерцающий блеск очищения. Поменялся блестящий цвет Луны и будто прозрачная дымка шевельнулось окружение души. Бродячему сердцу медведя свет Утренней звезды внушил бодрость, а душа-искорка дала толчок вытянуть силуэт Луны на разбуженное от сна небо. Утираясь в холод руды, сутулясь и выпрямляясь, словно из берлоги толкал Луну по отвесным скалам в верхний мир, где пасутся стада свободных душ. Добыватель душ не двигался с места злых страстей. Медведь кормил целью и стремлением Луну. Мечтал ниспровергнутую в бездну скал Луну, вернуть на звёздное место, где парит душа-разум. Душа-ум движущей силой непослушную тропинку к вершине крутой горы освещала. Медведь неуклюже сопел, упрямо рычал, падал в грязь, не наступал на тень души. С трудом оторвал от коварного дна искушений непостоянную Луну. Вертел в когтях, словно личное счастье и радужная душа Луны вспыхнула в чёрной тени жёлто-розовыми искрами сотворения светлого мира.
      Покатил худеющую от голода Луну по упрямой тропинке мимо будничных камней вверх на вершину горы. Луна, едва достигнув высшей точки, раскрасила очертанием душ чёрно белое небо, светила без разбора и раз за разом срывалась вниз за собственной тенью. Бродяга не сдавался, окунал следы лунных царапин в радугу, а видел в ней отражение, опору неба на вершине Мировой горы. Испив душу медведя до самого конца, сбросила Луна занавесь мрачной тени и поднялась из равнодушия черных складок обрыва. На стыке сил водворил Луну на пик, где свет от её лучей заметило пробирающееся сквозь мглу Солнце. Под тяжестью испытаний, накрепко поставил пережившую падение и забвение Луну в жилище духа – заживлять душевные раны. Завыла свобода ночью, а днём распустились цветы, поднялась выше неба птица и горы приросли к звёздам - отряхиваясь от невзгод.
      Глаза слепил искристый снег, а уложенная медвежьей лапой кладка самородков упёрлась в вертикальные стенки радуги. У этих обозначений небесного равновесия бродяги угощают обновлённую Луну золотом похвальных мыслей и чувств о сладком обманчивом счастье в настоящей жизни. Поэтому здесь особым образом сошлись вездесущие светила и незримые отсветы душ, дарующие смелость и силу духа. Вершина горы, возвышаясь над покрывалом золотой тени, сроднилась с высокой Луной. В этом достойном месте для размышлений и восторженных мечтаний, сияя всеми цветами, Луна хранитель младенческих душ - смотрела прозрачно на горы без теней и вновь наряжалась в солнечные лучи, а небеса примеряли наряд перламутровый.

[править] Сборник стихов

[править] Книга "Ленточки странствий"

      Книга "Ленточки странствий"

[править] Книга "Ловец Солнца"

• Читать книгу "Ловец Солнца"
  

[править] Книга "Катышиндигеру"

• Читать книгу "Катышиндигеру"
  

[править] В добрый путь

      Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич