Ленточка запрет. Тофалария
Тофалария. Ленточка запрет
Тропа извилистой линией взбираясь по тальвегу пониженных участков красивой долины заросшей карликовой березкой и кедровым стлаником, вдоль горных отрогов с обрывистыми краями восточного склона хребта. Подымаясь ближе к верху, забирая к скальным уступам, по правому берегу Жимолостной реки. Повернув в правый ключ, вывела Чогду и его собаку Акколла в небольшое по длине ущелье. С трудом пройдя по скользким камням ущелья, Чогду оказался в уютной долине окруженной синими скалами. Над головой висело бездонное небо, окруженное горными массивами. Очаровательное высокогорное место находилось в котловине, и отличалась окружающую ее моховой с мерзлою подпочвой, болотной с железной рудой и сухой тундрой. В верхней части ущелье пологое, это тундра, поросшая Саган-Дайля, с каменными россыпями и снежниками. Чогду любовался редко посещаемой таежниками тундрянной глушью, настоящим медвежьим углом, называемым «Урочище Ягодная Тундра». В диком уголке, не затронутом цивилизацией, жило несколько семей медведей.
Чогду был охотник из народа Карагасов – Черных Гусей и умел находить общий язык и хорошо ладить с диким миром. Ощущая себя членом единой таежной семьи. Со многими животными он рос рядом и воспитывался с самого детства и воспринимал их основателями родовой охотничьей традиции. Между ним и животными существовала, невидима таинственная связь, которая позволяла ему видеть мир не таким, каким его видят большинство гордских людей. Род Чогду имел тотемных сородичей, мифических прародителей, предков и братишек всех таежников. В этом гармоничном мире, между Чогду и зверями духами-охранителями существовала настоящая крепкая дружба.
Сегодня Чогду рассмотрел тропу самого умного и сильного хищника в Центральных Саянах, чьё поведение было похожим на поведение людей, близким и понятным таежникам, жившим в дикой природе. Чогду привлекала способность медведей пережидать холод и голод сурового зимнего времени, проводя треть жизни в спячке.
Чогду внимательно рассматривал места, где медведь устраивает берлоги. Чогду осматривал естественные ниши и пещеры. Его заинтересовал вход в расщелину, у которого рос крупный стланиковый кедр, ветками прикрывающими вход. Чогду осторожно подошел ближе и заглянул внутрь расщелины. Это была берлога. Лежка в расщелине имела вид крупной чаши и располагалась несколько выше входа на подстилке из веток кустарника, осыпавшейся хвои и сухой травы. Такие берлоги, для таежников рода Чогду, были чем-то вроде живой кладовой мяса и жира и использовались в зимнее время для спасения от голода и напастей.
Основной корм у медведя, в Центральных Саянах, молодые побеги трав, их луковицы и корневища. Он раскапывает норы полевок и охотится в местах отела оленей. Питаясь в основном растительным кормом, тем не менее, нападает и на копытных. Мощный, неторопливый, добродушный медведь раскапывал и кладовые ореха, норы бурундука. Охотно поедал и падаль, заваливая ее ветками и камнями. В поисках корма медведь все лето будет широко кочевать, отдыхая как во временных, так и постоянных убежищах, в зависимости от урожая кедрового ореха. В местах с хорошими укрытиями и хорошим обзором на скалах с нишами, у кедров на крутых склонах, но осенью, накопив жир, вернется в уютную берлогу. По истлевшей траве Чогду понял, что берлога использовалась многократно и зверь зимой вернется сюда.
Чогду о медведях знал всё и почтительно хранил и совершенствовал медвежьи обряды добывания удачи. Добыча медведя он начинал с поиска будущих берлог родоначальника и сопровождал свои действия очищающими душу обрядами.
Чогду хорошо помнил, что медведь прежде был небесным существом, наделённым высшими качествами, но позже спущен небесной птицей на землю за ослушание и попытку пугать небесных жителей, чтобы карать таежников берущих лишнее с тайги. Собака Акколл обнюхала берлогу и убежала. Собака была молодая, и Чогду обучал ее охоте. Она еще позволяла себе много играть. Акколл встретил медвежонка, он капризничал и плохо себя вел и далеко ушел от мамы, а встретив Акколла, стал играть с ним. Акколл заигравшись, унес его с собой. Через пять минут, Акколл прижав уши, пулей вернулся к Чогду у берлоги. Зубами, он держал маленького медвежонка. Медвежонок, был похож на бурый шарик с блестящими черными глазами. Он детски игриво пищал. Следом, ломая сучки и разбрасывая россыпи камней, яростно рыча, бежала огромная медведица. Чогду на мгновение, остолбенел от неожиданности, и быстро выхватив котелок, стал колотить в него камнем. Акколл не отпуская медвежонка, побежал еще быстрее по склону горы вокруг берлоги. Мама медведица, не отставая, следовала за ними. Чогду колотил камнем в котелок, а вокруг него описывали круги его охотничья собака с медвежонком в зубах и догонявшая их медведица мама. Через несколько кругов собака устала и бросила медвежонка. Мамочка медведица выбилась из сил, и тяжело дыша, подошла к малышу, тщательно облизала, пожурив, чтобы не удалялся от нее далеко. Ласково обняла, терпеливо прощая все проказы малыша. Аккуратно, она взяла зубами малыша за шкирку и хорошенько встряхнула его. Медвежонок жалобно заскулил. Медленно восстанавливая силы, понесла его, через заросли Саган – Дайля, в нагромождения камней горного массива. До Чогду долго доносилось ворчание медведицы, что она серьезно займется воспитанием своего непоседы. Акколл опустив голову, подошел и виновато прижался к ногам Чогду. Чогду спрятал котелок, сделал выговор Акколлу за несерьезную выходку. Он не стал отчитать и шлёпать, а попросил его быть серьезней, ведь он Тофаларская лайка, настоящая охотничья собака, а не цирковая. Акколл внимательно выслушал, преданно всматриваясь в глаза друга. Признав своё поведение отвратительным, он виновато ходил вокруг. Чогду сначала делал вид, что не замечает Акколла, но вскоре сердце его оттаяло, и он нежно обнял его.
Почтительно привязал красную ленточку на ветке кедра у входа в берлогу, выражая дань уважения к предку медведю и к духу местности и обращаясь к нему с просьбой и желанием, чтобы эту берлогу никто не беспокоил. Цветная ленточка говорила, что здесь берлога медведицы с медвежонком и воспринималась, как место духа предка, реальное воплощение его жизненной энергии. Зимой, увидев яркую ленточку табу-запрет у берлоги, люди обойдут ее, не тронув малыша и не взяв с тайги лишнего. Чогду продолжал очищающие обряды, представляя мысленно все этапы зимней добычи медведя. Повторяя слова прощения при снятии медвежьей шубы с братишки, как снятие человеческой одежды. Представлял вкушение жира медведя всеми родственниками и последующее его растворение в людях. С мыслями о зимнем медвежьем празднике своего рода, Чогду кочевал далее по высокогорной тундре, в поисках нового урочища с берлогой огромного медведя отца.
