Искристая изморозь. Тофалария

Версия 19:25, 31 марта 2020

      В начале сотворения необъятное чёрное небо висело над покрытым белым снегом горно-таёжным миром. Похищал медведь тёплый огонь Солнца вышедшего из яйца Небесной птицы и между тёмных скал в бездну берлоги прятал. В сплошной серо-призрачной едва различимой тени, день не отличался от ночи. Полнеба закрывали непроходимые горы и утесы. Не было видно, светит Солнце по ту сторону вершин и дарит ли оно тепло и радость. Люди сердца закутали в меха и кожу, съежившись, испытывали холод и страх, вокруг них угрожающе завывали лютые звери. До мира звёзд пропитанного счастьем таёжник боялся дойти, не хватало человеческих сил. За помощью он обратился к Небесным птицам повелителям звёздного могущества и солнечного огня. Всевластных птиц было две: Белая птица дня и Чёрная птица ночи. Чёрная птица летала в вышине, срывая зажжённые звёзды, а Белая плавала внизу, со дна рек доставала золотой песок хранивший полыхание солнечного блеска. Вода, покрытая искристой изморозью, закрывала затухающее сияние золота. Из вмёрзшего в лёд каменного гнезда распростёртое Солнце могло улететь, но не хотело. Грустило, дремало и пряталось, от глаз скрывая радужные крылья. Видя страдания людей, живущих во мраке и сумеречной темноте, птицы испытывали сочувствие и захотели, чтобы люди познали освящённую солнечным огнем радость жизни.
      Духи сильных животных и мудрых предков слились в одно целое - уважение Солнцу. Волк первым пошёл искать спящее Солнце, но хрустя морозной коркой льда, свернул на тропу охоты, чтобы прокормиться. Дикий изюбрь с сияющими глазами и ветвистыми рогами пошёл высматривать Солнце, но задержался, жадно срезая растущий под снегом ягель. Медведь с глазами полными истомы пошёл чуять Солнце, но в пути заснул в уютной берлоге. Таёжник желал наладить доверительные отношения с Солнцем и кочевал на северном олене за летящими по небу птицами с озарёнными золотом крыльями. На белом, чудесном олене - сыне Небесной птицы, ехал по снежному насту и наледям, чтобы увидеть огонь Солнца. Кочующая с бешеными бурями и длительной пургой грустная до слез, птица дня устала, на шероховатой кромке льда затосковала. Каймой на края крон кедров и резкие контуры скал ложилась не сверкающая роса, а хрупкая, колючая седая изморозь. От льдистого холода стекленела хвоя. Бежал бескорыстный и терпеливый олень, рассекая рогами воздух. Не стал волчьей добычей олень, а упорно добывал корм, человека на себе вёз и тяжелую кладь тащил. Среди сомнительных и ложных светил искал тропу к солнечному огню, яркому, тёплому и радостному, как тысячи небесных звезд.
      Метель, рыхлую шерсть оленю ерошила, восстанавливая силы в опасных переходах. Олень питался опавшими шишками, а под мёрзлой коркой наста чуял запах ягеля. Голодный ходил по возвышенным перевалам и горным хребтам, где молнии рассекали скалы. Добывал корм из-под снега с помощью острых и широких копыт. Сбрасывал рога, а на их месте постепенно появлялись молодые отростки, вырастающие до больших размеров более ветвистыми. Изюбрь брёл следом, отыскивая оленьи копанки в снегу, бросался на каждый клочок ягеля. Волк, в поисках пропитания преследовал оленя. Упорно бежал, завывал от тоски, из сил выбиваясь, но не отставал. Пугливый олень прямо за птицей мчался быстроте своего бега. Он стремился навстречу светлой мечте и из последних сил оказался у бездны на краю горной вершины с высокими скалами, откуда уже не мог спуститься.
      Над ломающейся коркой льда на грубых и угловатых линиях силуэтов гор края мира вспыхнул густой красный свет. Изюбрь, волк и олень подошли к частичке огня, но то, что они приняли за пламя, где сходились Небо и Земля, оказалось светом солнечных лучей. Свет отбрасывал мелочи, оставлял в первозданном виде саму суть мира, сотворённого на отношении к природе, как к матери. На самом краешке насиженной Небесными птицами вершине тихо спал огонь огромного Солнца, укрывшись радужными крыльями в сновидения. Пылали частички солнечного огня, переливаясь жаром, глаза слепили волку, изюбрю, оленю и человеку. Не под силу, оказалось, поднять светило клыкам, когтям, копытам и рукам. Осознал олень, что Солнце огромное, яркое и горячее в одиночку ему не унести. Решил олень отколоть кусочек, и показать его людям тайги. Понравится им обломок солнечного огня, пусть кочуют сами и возьмут остальное. А не понравится - придётся вернуть на место в обжитое наскальное гнездовье. Развернул олень огромные рога, и понёсся он с человеком прямо на Солнце. На полном скаку ударил олень своими рогами по Солнцу. Отскочил от Солнца маленькое пёрышко радужного крыла. Зацепил отростком надежды светлое перо и золотом засветились могучие рога оленя. На чудесном олене помчался человек обратно на стойбище к стаду оленей с малым перышком солнечного крыла. Привез совсем маленький кусочек Солнца и выпустил его, чтобы он осветил небо и чумы-дома на становище. Люди и звери выскочили из своих жилищ, застывая в изумлении. Сначала светлый ломтик солнечного огня потерял радужный цвет и тусклым огарочком замерцал над стойбищем. Устремляясь ввысь изогнулся, на крыльях Чёрной птицы ночи взлетел к небу и превратился в лунный уголёк. Ласковый ветер раздувал его, как золу в костре и пёрышко засветилось переливами ярче. Малиновым светом вспыхнуло звёздное небо, освещая тропинку, озарилось клюквенное болото, харюзовое озеро и олений мох на скалах. Лёд стал синим, мхи окрасились в розовый, а тайга в зеленый цвет. Прижались олени друг к другу в отсветах причудливых теней. Нежные лучи лунного оперения, купались в прохладном инее и в мечтах счастье ловили. Застывая прозрачный иней, блестя серебром светился. От зыбких гирлянд вместивших простор небес заряжался лунный полёт мягким светом. Поднимались бисерные нити инея с лунной радугой породниться, но озябшие капли воды, отражая Луну лучиками внутри, с тёмных небес падали на тайгу порванными бусами изморози. В свечении нежном искрился легчайший иней зябкими слезинками счастья. Алмазная крошка звёзд ажурным кружевом небес, тихо звенела в чёрной невесомости. Кроны кедров украсились сказочными ожерельями финифти, в которых горели капельки ледяной росы, нанизанные на длинные кромки хвои. Цепляясь за дрожащие иголки кедрового стланика, звёзды спорили с сияющими изнутри росинками о дивной красоте. Оступившиеся звёздочки падали в чистый жемчуг заледеневшей росы. Тонкие нити изморози от тяжести небес рвались. Роняла ликующая Луна иней ликующий множеством еле заметных трепетных огней на ягель дремлющих гор. Стужа таращилась угрюмо сквозь звездную изморозь на нежданную ростепель похожую на утро жизни. Зачарованная Луна в сомнениях плакала от внезапных грёз и парила над стадом оленей, улыбнувшись, становясь в полнолуние полной и постаревшей, а в новолуние - худой и помолодевшей. Солнечная частичка отражалась в бесчисленной россыпи милых капельках росы на нитях судьбы и пришлась карим и серым оленям по душе. Повторялось всё вновь: росинка, лунный ломтик, звёзды, изморозь, густая хвоя и серое небо, но засыпала душа-судьба под этим тусклым светом. В лазурной тьме Чёрной птицы ночи казалось, застыло время в паутине бестелесных нитей изморози и бесплотною пылью инея осыпалось за грани существования. Светила звездой путеводной мечтающая роса и звала человека со стадом оленей отправиться к влажным от продрогшего инея скальным гнёздам достать огонь рассветного Солнца для лучшего освещения мира. По лунной тропинке из задумчивых снежных грёз и тонкой плёнке незримого льда замёрзшей росы олени проделали долгое путешествие на самый край скального обиталища, где сонно сопел солнечный огонь.
      От крыла Белой птицы дня тень прикоснулась дыханьем своим, и побагровел скальный гранит солнечного жилища. Таёжник не мог подойти к большому комку заспанного солнечного огня из-за тепла и яростной силы жара, от которого изморозь превращалась в чуть видимый пар. Внутри золотого ожерелья Солнца из капелек света тёк и бурлил расплавленный золотой металл. Зная цену малой капли, наполняющую суть, таёжный человек бразды отдал оленю. Чудесный олень не жалея сил, тронул Солнце позолоченным луной рогом, оно проснулось, качнуло оперением крыла, приподнялось и огнём широко осветило горы. Оленье стадо скрутило лунные рога в баюкающую колыбель, и объятый сном солнечный огонь плавно лёг на сети из отростков и выростов. Дремотный комок огня вяло качался и делал всё, что хотел от сладких грёз, но пойманный в западню ловушки безмолвно подчинялся оленям, каплями света в изморозь мира из иллюзий и снов вливаясь. Хитростью и лаской заставляли олени ленивый пучок света проходить по горным проходам, ущельям, ледникам и перевалам, медленным оленным шагом и волчью стаю не бояться.
      Стадо оленей бережно понесло заспанный солнечный огонь на вершины скалистых гор, навстречу падающим звёздам. Огромная часть солнечного огня возгорелась чистотой, поднялась к ясной лазури небес и превратилась в возрождённое светило. Олени выпустили его на свободу, а восходящее Солнце наяву с Белой птицей дня медленно полетело по следам звёздной пыли. Его сияющие лучи, просачиваясь сквозь щели облаков потоками света, излучали золотые нити, привязывающие Солнце к ведущим оленям. С первым кукованием кукушки, не жалея сердечного огня засветило Солнце пробуждая зарытых в снег куропаток. Солнце в потоке жизненной силы просто стало самим собой и светило всем пробуждённым, поднятым, идущим и искренне просящим. В оттепель среди стужи, свершив глоток безумного огня, таёжник вспомнил себя. Каплей света пылкое сердце своё зажёг и пробудил в себе память рода, и светлые песни нёс в свой таёжный народ. От чудесных заклинаний жизнь разлилась, таяли рваные клочья хмурых туч, и ожил покрытый серой мглой кедровый стланик и кусты мохнатого лишайника. Мягкая, тёплая гололедица после метели дыханием счастья горы согрела. Дуновением внезапным солнечный огонь снова жизнь вдохнул в мокрый снег и мёрзлая земля обогрелась. От радости снега, показались черные проталины и лёд дрогнул. Горы потеплевшими вершинами упёрлись в огонь синего перламутра. Сверкая и кружась, лунный иней искрился и счастьем серебрился в широко распахнутых очах оленя.
      Светло стало над горными вершинами, и поднялся навстречу Солнцу цветущий ягель, потянулся в небо кедровый стланик. Стало теплее, изморозь таяла, и разбушевавшиеся потоки талых вод разбудили в берлоге медведя. Сбрасывая полинявшую шкуру, он в блеске обновлённой красоты оживающей природы, распахнув, как крылья когти бросился в погоню за Солнцем. Изморозь и метели затаились, а весенняя завязь готовилась распуститься. Олени с радостью поверили, что вернулась сила Небесных птиц, что шелест их перьев Миры вращает. Осторожные олени оставили на Солнце отростки своих золотых рогов, и они огненными украшениями свисали на восходе и на закате, а при встрече Солнца и Луны, рождая утреннюю и вечернюю дивные зори. Уловив прощальное мерцание лучей заходящего Солнца, вспыхивал и пурпуром рдел зубцами рогов олень. Он переживал, что не окрепшее Солнце склоняется к закату, но уразумел, что без постоянного захода Солнца не будет у нитей судьбы нового рассвета.
      В лучах восходящего Солнца раскидистые ветви рогов над снежным лбом оленя отливали радужным золотом. Таёжник и олень всматривались в лик держателя нитей жизни-судьбы первозданного Солнца и чувствовали себя любимыми детьми. Солнце стало путешествовать вокруг горной тайги каждый день с востока на запад прямо над головой, сплетая над вершинами гор нити огненного ожерелья. В дни равноденствий и солнцестояний таёжник строил на тропе жизни из золотых самородков Обо-указатели, увенчивая ими вершины гор, чтобы отец жизни - Солнце не заблудилось. Таёжные люди поверили в Солнце, на радужных крыльях взмывающее по небосводу одной строго определенной тропой, рано просыпались с Утреней звёздочкой и поздно ложились спать с Вечерней звездой. Это стало главной сутью в жизни кочевого таёжного народа и тогда первые лучи Солнца озаряли и согревали ароматные цветы багульника и сладко пахнущую смолу кедровой шишки. Просыпаясь в холодном тумане мрачных горных хребтов, возвращалось Солнце и призывало таёжных людей к свету и к жизни. Таёжник посвящал Солнцу угощения - первую добычу, которую разыскивал на охоте для пропитания, но светило с досадой смотрело на уничтожение любого живого создания. Таёжник приветствовал Солнце у дверей чума, когда оно всходило и заходило, угощал мечтами. Очаг устраивал к востоку, откуда солнечные лучи входили в жилище и освещали уголёк костра в момент возгорания огня сопровождающего в странствиях. С первым клубом дыма выпускал перелётных птиц через отверстие в крыше чума, считая, что, поднимаясь в небо, птицы передадут солнечному разуму прошения продления нитей судьбы. Милостивое Солнце давало знать, что оно довольно, посылая добрый дух света. Солнце берегло людей и зверей и оживляло всё, к чему прикасалось. Солнце было хозяином тепла, света и жизни, а олени считались его слугами, чтобы людские судьбы охранять.
      Осколок драгоценный жаркого крыла Луна и огонь Солнца не просыпались одновременно, они светили в разное время, навсегда разлучаясь. Луна блестела, даруемая солнечными лучами в окружении звезд, а олени и звери прислуживали Солнцу. Всегда отстающей Луне - спутнице Солнца дарили серебряную вечернюю изморозь. Солнце вкушало чистое золото утренней росы. С прилётом снежных птиц, иней и мгла снами встречались. Настигнув оленя с золотыми рогами, похищал медведь тёплый огонь Солнца и между тёмных скал в бездну берлоги прятал. Лишённые тепла и света горные пики покрывалась искристой изморозью, но таёжник слышал музыку счастья и в маленькой капле застывшей росы видел хранителей нити судьбы звезды, Луну, зарю и огромный сгусток радости встающего Солнца.

Сборник стихов

Книга "Ленточки странствий"

      Книга "Ленточки странствий"

Книга "Ловец Солнца"

• Читать книгу "Ловец Солнца"
  

• Скачать книгу "Ловец Солнца"
  

В добрый путь

      Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич