Золотая ладонь. Тофалария

Материал из IrkutskWiki
Перейти к: навигация, поиск
Тофалария — историко-культурный регион в центральной части горной системы Восточного Саяна на западе Иркутской области на территории Нижнеудинского района. Населён кочевыми таёжными оленеводами - охотниками и собирателями.

Тофалария. Дургомжинские Гольцы. 9.JPG.jpg
      Затерянный мир безгранично суровых вершин в горном узле на стыке хребтов Ергак-Тарган-Тайга, Крыжина и Удинский устремлялся в небесную высь. Разнонаправленные гривы отрогов ласково гладила ладонь ледника, а ущелья ворошили наледи. Ото льда острые зубцы хребтов с террасами темнохвойной тайги из сибирского кедра, прорезанные водными потоками луга, покрытая мхами тундра и каменные россыпи уходили за край горизонта до солнечной черты. Горные вершины имели причудливые очертания и собственные имена: Сладкая, Пушная, Сытная, Болотная и Ягельная. Реки с непокорным характером меняющие русло, среди отмелей с золотыми самородковыми гнездами называл: Жизненная, Опустошённая, Вздыхающая и Богатая. В глубоких ущельях Дух медведь из золотых жил чеканил угощения звёздам. Дух олень догонял неуловимую зеркальную гладь покоя на небосводе сердца.
      Ледник строил мост от золотоносного родника до светил и давал им имена обереги. Совиная луна сквозь разрывы облаков тревожила бессонную ночь, а оленье солнце рогами-лучами разрывало сонные туманы оледенения. По распахнувшему объятия небоскату к россыпи звёздных капель Млечного Пути за угощением приходил народившийся лунный оленёнок. Через зазеркалье золотоносного ручья лунная полуночница кувыркалась в отражениях потока. Не званый дух медведя шатуна лениво тащился тропинкой лунной из стылой мути тумана. Случайно поравнявшись с лунным зерцалом, пробуждённым взглядом залюбовался отражением. Задрав голову, дух медведя прижался лунному ознобу отражающего свет от Солнца. В холоде темной ночи вечный лунный попутчик хлопнул медвежьей лапой в бубен колеса жизни и кривым когтем сколол зеркальную кромку. Тусклым стал ночной отблеск лунного среза, наклонилась затемнённая кайма рыдающего бубна - затмив Солнце. Со стонущим криком в коварную расселину меж двух согнутых небес скатилось безрогое солнце. Сквозь просветы клочьев льда на зубцах вершин ущербная луна медленно скользила к закату. Закончилось время инея лунного золота, а скитающийся дух медведя уснул беззаботно. Круговращение светил затаилось в глубокой западне зимней спячки. Все стороны света небесного родничка оказались под массивом льда, прижатого к скалам ветром. Разрушилась связь имён, а окропленный инеем замер родник в студёной шуге. В зеркальной глубине задремало бесцветное повторение силуэтов гор. Куски золотой жилы наполнились вмиг пасмурной снежурой и отсветами замерцали. Лунное отражение на прозрачном льду прожилками серебра дрожало, а сутулая гора плакала изморозью, вспоминая оберегающее имя. Свистящим порывом, ветер сдвинул с места ледник, явив глубокую трещину. В сумерках рогатой тени капризной луны человек чуял далёкий свет солнца. С тропинки облаков одиноко глядел поверх лучистых бликов слез на лунную ленточку, а сквозь полог снега и странствий ветра на ледяном столе забыл наполнить чашу угощения.
      Запнувшись в тени длинных лунных рогов, уходил человек на охоту, а по кривой стезе возвращался без добычи. Всхлипнув стылая луна, забыла имя охотничьей удачи. Словно во сне на золотом песке окруженного блеском висячего льда, появился лунный двойник, бездумно размножаясь белыми куропатками. От сходства имён луна худела, становилась прозрачной. Человек её не замечал, а она от одиночества тускнела, теряясь в сумерках. Топтанием на месте маячил у кромки ледника, сшивая провалы памяти, про дар прямой понятной речи, без лести и зависти лепетал имена, приглашая светило к столу за угощением. В лунный рот - след зверя на первом снегу капал жир соболя и просил удачу.
      - Лунная мама родившихся звезд, ты баюкаешь лунную дочь и горы у тебя как на раскрытой ладони. Благодаря тебе тени гонятся за соболем, а я становлюсь человеком, - просил о помощи таёжник. - Твоё имя не тает на губах, не оставь меня в маетном промысле мачехой. Справедливо разделяя, дай мне частичку везения.
      Прояснилось лунное сердце, наполнилось чистыми чувствами. Шамкала, облизывая золотистый лёд луна, отодвинула мрак, повела человека по приносящим удачу следам лап соболя. Изнемогая в блужданиях и тревоге голода, мечтал, из инея выйти к сверкающему свету и нужным быть под небом. Миг равнялся месяцам, но теплом дыхания мёрзлые имена грел, а окоченелые камни чистого золота превращались в вечное зеркало. Золото света, в пригоршню зачерпнув, выплеснул угощение на свежий срез лунного краешка. От лучистого света лунный круг пополнел, игрой воображения - взаимно искажая отблески. Отражали блеск друг друга жестокие самородки и мстящая луна, освобождала от того, что мешало изнутри начинать новые дела. С потеплевшей улыбкой качнулась на рассыпанных осколках зеркальной жилы золотом посыпанная сверхновая судьба, поесть - попить просила. Из серой мглы ледника взглянула совсем другая небесная звезда - лунная мать отведала угощения. Негодными мыслями и намерениями насытившись, она даровала солнечную удачу. Согласие имён не вводило в заблуждение. Человек хватал добытого соболя обеими руками за ушки, держал мордочкой к встающему солнцу.
      - Солнечное изобилие даруй соболя, - возглашал таёжник. - Наполни силой лунная щедрость.
      Тонкой ресницей, задев за живое туманную гладь льда, ослепительный солнечный луч разбудил источник. С материнским молоком впитав силу, родник с радостью вырвался из обагрённых зарёю осколков льда. Приветлив был его первый крик. Озаряясь рассветом, луна и солнце улыбались одновременно над ледяной ладонью. Однозвучно билось сердце у родничка, у встающего солнца и у луны, ласково сливаясь со звёздно-млечным небом. Россыпи золотого песка дерзко пробивали путь в ладонях льда сквозь преграды камней и бархат звёзд к восходу светила. Трепещущая вода вызволяла золото из ледяного плена. Превращаясь из ледяных обломков в неистовый поток, за пазухой ручей катил в пене залежи из недр, а позолотой брызгал на обрывистые утесы. Золотым самородком солнце плескалось в тонкой зыби ручья. Вода прозрачная до самого золотого дна вымывала золотую жилу до падающей на плечи покоем ночной тиши и угощала луну перелётных птиц. Напев родничка сливался с гулом водопада в сиянии радуги. Сердце радужной луны светлело, постигая золотую сладость ручья. Добрый взгляд светил давал добро на жизнь и рыбы начали набирать икру, а дикие звери приносить потомство.
      Кочевало летящее зеркало среди вечной зелени багульника по неповторимым золотым россыпям, а имя оберег следовало за ним. Под отбрасывающими тени светилами шла чередом жизнь стойбища у древних камней сутулой горы. На её вершине пел родник, а все земные проблемы отступали и забывались. Солнце и луна отражались бликами в зеркале льда и самородках, исполняли самые заветные желания. Человек в шапке из перьев птиц, одетый в одежду обшитую блёстками, в раздумьях долго сидел напротив огня костра, а бессмертие хлестало в душу. Ударял в бубен, а слушал вторящее журчание чистого родника. Ручеёк катил по дну звучащие камешки к краю земного шара. Камни, ударяясь о самородки солнца и луны, издавали звук, похожий на перезвон бубенцов. В передышках - пригоршней сыпал золотой песок угощений духам-помощникам в воду ручейка. Прямо перед собой видел жизнь сквозь солнечные мечты и лунные видения. Переходил в писк, потом в речитатив, похожий на пение безупречных камней, вспоминая имена солнечной искренности способные отражать лунную неверность. Раскрывал секреты, как дышал, не зная усталости, попутно загадывал заветные желания. Цеплялись за оттаявшие проталины истерзанные колючими ветрами карликовые березы, а кривые стволы разлапистых кедров тянулись к солнцу. Обломки скал одевались мхом и врастали в дёрн. Таёжная сень наполнялась птицами, изюбрями, сохатыми и пушным зверьём. По оттаявшей тропе дух медведя торопливо шёл на медвежью свадьбу.
      Впитывая свежесть ветра, голос горной тундры и тайги, дым костра и аромат таёжного чая, затаив дыхание копошились глухари. Слушали птицы и звери слова человека и спрашивали, почему золотой самородок Вместилище Солнца и чем он отличается от оберега Незаходящая Луна. За помощь и поддержку подносил таёжник трепещущие названия небесным светилам, жаловал собственные имена духам и клички оленятам. Он помнил название своего рода, запоминая успех, создавал собственное имена потаённым явлениям и безымянным вершинам, затвердевшим тропинкам и ожившим ручьям. Выговаривал имя в полном соответствии с какими-то событиями и приметами - в горах внимательно относился к каждой мелочи, целиком доверяя знакам и знамениям. Не повторялся, выбирая звук, сопровождающий характер всю жизнь. Оберегающее имя лучшее сокровенного слова, а безупречное имя стержень непредсказуемой судьбы. Загадочное и чарующее имя втягивало в дыхание жизни яркие переживания, стремления и блеск чувств.
      Заранее не дали таёжнику имя и не обсудили судьбу, а родился он весной на восходе солнца и закате луны у проснувшегося ручья, вытекающего из ледника. Во сне родители узнали имя, которое нужно дать младенцу - Рассвет. Создатель погоды и предсказатель удачи, не раскрывая губ, шептал личное родовое имя - Отблеск и выбирал помощь Солнца. Подлинное имя - Ветер, ребёнку дала душа отца, когда начинал говорить, угадывая родственника воплотившегося в его теле. Расположение небесных светил определяло исход земных начинаний, а он получал новые имена по мере взросления или старения. Опора и наследник сделал первые шаги, его назвали - Сильный. Ловко выслеживал зверя по следам и получил звание – Зоркий. Удачно охотился на белку и получил кличку - Коготь. Лепетал прозвище, данное в соответствии с его характером - Смелый, дарованиям и особым наклонностям и его охраняла Луна. Умело вправлял вывихи оленям и величался - Целителем. Он старался скрывать от посторонних свои имена, а титул - Радуга сопутствовал его живучести, отражал реальные свойства и надежды, которые возлагали на него сородичи. Имена носил не без тягости, стараясь оставить их правнукам незапятнанными, понимая, что из всех даров остаётся доброе имя.
      Люди боялись немощных и избегали хилых животных. Таёжник благодарил судьбу за всё, что она ему посылала, желал всем, кого встречал только добра. Соглашался лечить хворь с огромным состраданием. Тяготы излечивал монотонным завыванием и ритмичными ударами до седьмого пота. Осматривал угодья и если находил сухие деревья, сначала лечил их. Твердил заклинания держателю нитей судьбы, до боли сжимая седые виски, связывал надорванную ниточку узелком. Срезал олений волос, сжигал и давал нюхать. Исцелял поврежденные участки родниковой водой, солнечным светом, горячей глиной и накладыванием самородного золота из россыпей, снимающих боль. После истирания пагубного духа из тела катанием золотого камня, тёплый оберег выбрасывал под лунный свет и страдающий выздоравливал. Если кто-то случайно подбирал использованный золотой камень, то на него сразу же переходил вред упадка. С внутренними противоречиями камень, стачивался ручейками или покрывался рубашкой, придающей ярко розовому золоту чёрный цвет. Для испытания в шаманском зеркале отражал новорождённую луну и видел отражение уходящего недуга. Зеленый цвет золото принимало при значительном содержании лунного серебра, а таёжник понимал, что способен вылечить немощь. Дух-покровитель новой луны готовил отвар из высушенной коры и травы. Сила исцеления была больше при полной луне. При убывающей луне сила слабела, а в новолуние полностью пропадала. Упоминая имена, он кормил золотым песком мечтаний и серебром дум изменчивую луну и просил вернуть помочь страждущим. Исцеляя настоями трав и снадобьями, старался понять причины напастей и направлял усилия на сохранение здоровья и охрану от опасностей. Страдания приходили с нарушением таёжных правил. Недуг являлся с повреждением имени, не просто слова, а воплощенной памяти. Личное имя было лунной тайной и серьезной защитой от всяких невзгод. Неосторожное обращение с именем вызвало мучение, подобное повреждению тела по неосторожности. Во время лечения твердил оберегающие имена и если не помогали не имя, не травы, не заговоры, шёл по воде дороге-ручью к леднику родовых душ за новым лунным самородком и нарекал страдальца небывалым именем жизненной силы и тот поправлялся. Удивлялся, понимая, что всё сущее подчиняется разуму. Помогая малышам и стареющим животным, сознавал, что безграничное доверие самой сути способам лечения и есть могущественное лекарство.
      В очищении сквозь тундру и тайгу странствовал, поднимаясь ввысь горы к сокровенным ледникам. На вершине льда наполнял солнцем ждущее золото. Прожив один день с опытом всех предыдущих времён, когда звери, птицы, светила, звёзды и люди могли говорить друг с другом и жили в согласии. На ветру перемен угощал светила и по указанной тропе кочевал к лучшей жизни. Заветные слова подбирал с непрерывным повторением важнейших имен. В чистой свежести простора лунный ободок зажигался полярной совой, трепеталось огненной птицей солнце. Раскрывал под небом ледник золотые ладони, взирая на отблеск звёзд в воде ручья и мерцание самородков. Гордо всходили над призрачным золотом неистощимые светила, смотрели на роскошное отражение бликов и отсветов в зеркале золота. Золото угощений не меркло в ладони ледника, освещая безбрежную надежду, а незаходящая лунная ленточка вторила имена счастья.

Тофалария. Оленный охотник 66.jpg.jpg

Тофалария. Улуг. Оленевод 42.jpg.jpg

Тофалария. Ленты-Тайга 66.jpg.jpg

Тофалария. Уда-Тайга 54.jpg.jpg

Тофалария. Олень-Тайга 56.jpg.jpg

Тофалария. Солнце-Тайга 10.jpg.jpg

Тофалария. Уда-Тайга 28.jpg.jpg


Тофалария. Уда-Тайга 52.jpg.jpg

Тофалария. Алыгджер-Тайга. 21.jpg.jpg

Тофалария. Северный олененок. 45.jpg.jpg


Содержание

Сборник стихов

Тофалария. Догульма. Розовая заря.jpg.jpg

Тофалария. По заснеженным просторам. 17.jpg.jpg

Книга "Ленточки странствий"

"Лунный круг"

В зерцале душ вселенной бездонный полог тёмно-синий,
Аквамарина свет уже давно погасших в чароите звезд,
Топазами мелькают надежды янтарными мгновениями,
Припорошенный алмазною пыльцой, кочует лунный круг,
В густо-серой вязкой туманности борозд сапфировых комет,
Среди циркониевых хребтов к созвездиям далеким хризолита.

      Читать книгу "Ленточки странствий"
Тофалария. Книга. Ленточки странствий. Русин Сергей Николаевич.1.jpeg.jpg

Багульник. Нижнеудинск. Саяны.11.jpg.jpg

Книга "Ловец Солнца"

Книга Ловец Солнца. Русин Сергей Николаевич .jpg.jpg

В добрый путь

Тофалария. Северный олененок. 59.jpg.jpg

Багульник. Нижнеудинск. Саяны.26.jpg.jpg
      Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич

Восточных Саян, горная система с непроходимой тайгой, бурными реками. Солнечное путешествие Русина Сергея Николаевича по горам, которым он готов признаваться в любви вечно. Восточные Саяны прекрасны и многолики и путешествия по ним напоминают поход в увлекательный музей, в котором нет числа радостным чувствам.