Весенний дух проталин. Тофалария
По тропинкам зимних дней оленный охотник длительно преследовал зверя и ночевал на снегу у костра или сооружал лёгкий чум-жилище. В очень тёплой и долговечной распашной дохе и брюках из меха, в мягких унтах из камуса, бережно обходил угодья в истоках реки Кастармы и Малый Хангорок. С прирученными оленями и собакой охотился на пушного зверя. В кочёвках питался копчёным и вяленым мясом кабарги или лося имеющего изысканный вкус. В голодные зимы употреблял в пищу белку, но с тайги лишнего не брал и не преследовал животных находящихся под охраной. Гласных ограничений охоты не признавал, но к пернатой дичи у уснувших озёр вокруг горы Хангорок не прикасался и перелётных птиц влёт не бил. Небесные птицы в таёжных преданиях обладали неповторимостью. По воле матери всего, имеющего глаза беззаботная небесная пришелица в сказаниях была кометой, создателем звездного неба, скиталицей и приветствием, предком по материнской линии, покровителем рода и охранителем обычаев. С её появлением в угрюмых и холодных горах песню особую напевали духи неба, солнца, ветра, свободы и жизни. В надзвездных пределах мирового пространства, распределенного по вертикали, птица находилась на вершине, являясь проблеском верхнего мира, отделяя весенний нектар цветов от белой пурги.
Тягостной и суровой зимой кочующие птицы зимовали в теплых краях. Весной птицы не торопились возвращаться на горные вершины. Когда день ровнялся ночи, через заснеженные вершины птицы полёт замедляли. С появлением проталин прилетали так быстро, что дикого оленя перегоняли. Запоздалое солнце с юга птицы на крыльях ветра передвигали на север, а вместе с ним и тепло, снег рассыпался, и оттаивали скалы. День становился длиннее, прозрачней небо и снег настом оседал, но задержалась весна, не было проталин, и на них не слетались перелётные птицы. Олени кочевали в поисках ягельных пастбищ, а вслед за оленями шла волчья стая. Занимаясь охотой по берегам горных озёр Кастармы, волки внимательно наблюдали за поведением пернатых, разглядывая весенние приметы на малоснежных ягельных пастбищах. Сосульки роняли слёзы и синицы щебетали о запоздалой и длинной оттепели. Рано подтаяла непорочная белизна обжигающего снега, значит, быстро не стает и не откроет ягель. Преодолев перевал Кадыр-Орук, сорока не умолкая трещала, а на лохматые кедры шапки гнёзд одевали вороны. Оседлый дятел бил в бубен кедра у горы Хангорок стараясь достучаться до духа поздней весны. У волков начиналась линька и в поисках пищи шли они по солнечным склонам гор хребта Шоннаг. Громко скандалили вороны, вылавливая по гнездам и норам грызунов в разрытом оленями снегу.
Первая кочевая птица-душа, будто тень судьбы, возвращалась с зимовки задолго до того, как подтаял скрипучий снег. Отважный разведчик, посланный весной проверить, когда можно лететь стае по выбранной стезе. Отдохнув на проталинах Тоджинской котловины, рискованно летела под съёжившимися звездами сквозь колючий холод заснеженного Удинского хребта. На вершинах обжигали суровые морозы, а она отважно кочевала с места на место. Кормилась, голодала, бодрилась и выживала в поисках в белом снегу чёрных проталин. Чувствуя движение следов уходящей зимы, делала привал на слегка оттаивающих днём, но замерзающих ночью верховых болотах, где смирно кормились лоси. Птица-душа в полёте от нападений хищного ястреба спасалась манёврами воздушных разворотов, вступая в единение со счастьем. Глаз прищурив, птица в ветреной небесной лазури, наслаждаясь искренно высотой, выискивала в снежной пустыне тонкий лёд спящих рек и не выплаканные полыньи. Звёздная избранница - птица небесная, вечный странник в сполохах звезд, в сходе лавин и беге туч взмахом крыла создавала начертания светлого к солнцу пути поделить между не рожденными душами нектар бессмертия. Птица несла торжество света на своих крыльях на согретые солнцем склоны и полосы открытой воды, взламывая ледяной покров рек. В ледяном отчуждении появились проталины. Потемнел рыхлый снег и ночная слякоть затруднила волкам добыть охотничье счастье.
В холодной бирюзе мерцали сверху донизу звёзды, и в мёрзлых горах в наст превращалась талая вода дающая жизнь. Осторожно шагали по хрустящему льду, от голодной зимы, уставшие и озябшие олени. Дыханьем вечность тронув, птица вела за собой стаю, летящую над сыпучей пропастью среди острых игл ледяных зарниц. Заполняя над изморозью снежных вершин пустоту, небесный путник, пробуждая природу, дарил надежду, что найдут олени с оттаявшим снегом лучистое тепло, о котором мечтали. Уйдёт, казавшийся бесконечным, свирепый холод и неожиданно потеплеет первая проталина в сердце от счастья, знамением перемен появятся рождённые оленята на богатых ягельным кормом пастбищах.
В температурном переломе ветер, насытившись талым соком снежных вершин, срывал ледяные оковы. Птица-душа проталине под цвет, била пером в звонкий бубен замерзшего лунного омута, приглашая родную стаю к студёным трещинам тёплого дня. С попутным ветром в самое сердце гор к озёрам легкой тенью спускались, словно во сне безмолвно и плавно из мира не рождённых душ спускались на землю неукротимые перелётные караваны птичек. На клюквенных болотах в окружении высоких синих вершин птицы выкликивали весну. Бирюзовая весна проявляла холодный характер, но незаметно смахнула слезинку. Птицы в обиде на неё долго гостили на насквозь промокшем снегу и заплаканных льдинах, вписываясь в суровые будни голодных волков. Оттепель на поверхности рыхлого снега создала наст. Твердая снежная корочка выдерживала серых хищников, проваливаясь под тяжестью уязвимых оленей, затрудняя бег, резала раны на ногах.
Печальные метели умчались в небесную лазурь, обогнув снежный пик. Души-птицы отверзли обледенелую тайгу, связав три части вселенной. Позабыв напасти, плавно крыльями качали, сильными накатами зачарованный танец на мокром снегу не растаявших озёр. Птицы радовались курлыканьем в лазурной тишине у ледяных водоворотов верховья рек, где играл с оленьим стадом тёплый ветер. Птицы на спинах оленей собирали шерсть, для гнёзд привлекая светлые души птенцов. С оленьих ресниц осыпался белый иней, но они покорно слушали галдёж птиц. Унылый глухарь ободрился, выдыхая пар, а волки на лунный краешек скалились.
Сливая снег и лёд в один ручей, вертелись в солнечных лучах перелётные птицы. Изящно вспорхнув, птицы кружились у вымоин воды, прыгали и вращались. Мимо вершин медленно плыли, бегали, кувыркались, ликовали, и порхали в грохочущем вихре водопадов и радугах. Кружили в волнующей лихорадке и ныряли в промоины за цвета зари самородками. Играя с быстриной, строили гнезда на скалах, чтобы под лунным сердцем отложить золотые яйца, согревать их и ждать, когда вылупятся птенцы. Если самородного золота не хватало, что с холодного дна они поднимали, то быстро забыв о бледной весне, перелётные птицы улетали на встречу встающей в расплёсканном жемчуге неба - лунной чёрточке, где начали биться сердца у не рождённых птенчиков.
Зимующие в горах птицы, весело и зыбко разбуженные пролётным гомоном, словно каплями жизни, одевали весну в позолоту облаков. Птица-душа отогрелась, но она в звёздной вышине иную красоту искала. Крошила нежными перьями острый лёд и собирая воедино пёструю радость золотых лучей одетую весну. Прозрачное солнце стыло, а весна, теплым дождиком умывшись, сковавшую изморозью жизнь совенка и скворчонка будила стремительным теплом. Волки вернулись к старому логову и всем выводком перешли к оседлой жизни, начали выть на зорю и не охотится на беспомощных тетеревят.
Птица-душа шепталась с ветром и отзывчивым эхом, поразмяв крыло била в тугой лунный ободок, просила нежеланную зиму уйти. Криком счастья призывала весну не робеть, стать желанным гостем и открыть сердце. Заглядывала в цвета ясного неба глаза весне, призывая на босоногий танец в окружении закованных в снег вершин. Под перестук капели, осторожно и плавно, держась за тёплый луч, весна понемногу ставила ногу на разбитый лёд. Забывая об холодных страданиях, под птичье пение, весна танцевала. Обнимаясь с ветром, слеза капала нектаром, на который слетались души птенцов. В плавных линиях танца весна улыбалась, а птица-душа запела, касаясь весны только взглядом. Время срезало лунное остриё, а олень, склоняя голову копытом крепким бил в бубен паста, выбивая ягель из снега. Шевельнулся в берлоге медведь и вздрогнул в оцепенении свернувшийся в клубок бурундук. Волки ловко играли с сусликами, пробуждая от зимней спячки. Крыльями в солнечный бубен камлала птица, будоражила токующих глухарей в багульнике и кедровом стланике. Ветер лизнул ледник, и высоко взлетали одетые в снег оседлые горы к перелётным птицам и обратно вернулись на встречу к весенним гнёздам. Ожили изгибы водопадов и вернулись к зверям силы после зимнего голода. Радушная птица по восторгу, летучей весны танцующей на острие замершей боли соскучилась, и с подветренной стороны за ней наблюдала. В блеске лучей и отражении звёзд стаи птиц, разбухшими крыльями слегка покачиваясь в объятиях колючих волн, плыли сквозь паутину усталых льдин. Птицы подражали живой тайге - шуму ветра, звуку наледи, реву оленей и волчьему вою. Они слушали бубен метели и смотрели на солнца бубен и лунный, ждали и верили в чудо праздничного бубна капели. Северные птицы по течению реки останавливались на днёвку в прозрачных проталинах бурных рек. В беззвёздную ночь пролетали высоко, но парами летели низко, цепляя крылом крыло. От ветра дрожа и шатаясь на корочке льда заблестевшего на проталинах, влюблённая и взаимно любима весна - бродила по золотым лучам, разбросанным широкой пригоршней солнца в полыньях и заберегах рек. Тающий синий туман помогал весне очищать ото льда ручьи, где стыли тёплые веяния. Гонные пары волков уединялись на открытые моховые болота, но птицы держались в горах, с нетерпением ожидая, когда подскажет душа, направится в северную тундру, куда их влёк зов любви.
Упругий южный ветер принёс перемены в жизнь гор. Испив водицы из горного ручья, стаи вспугнутых птиц присели отдохнуть на порозовевшие снеговые вершины и макушки высоких деревьев. К талой воде прикоснувшись и тяжкую усталость, с крыльев стряхнув, бессонными ночами в мыслях птицы несли не рождённые души в мир полный света и цветов. Качнув крылом лунный краешек, пташки парили прямо к мерцанию Полярной звезды. Израненные и запутанные переплетениями судеб не рожденные души соединяли разлетевшиеся верхний и нижний миры. Прелестью радостных встреч и красотой ожиданий, жизнь улыбнулась хрупкими лучами зарниц. Разутая весна, вплетаясь и дрожа в снега, стягивала дыханье и не терпела пустоты. Не стыдясь, с ветреными птицами падала в бездонное небо, не таясь на ощупь нелепо по острому льду вершин шла. К мечтам возвращаясь, когда душа оттает, не отрывая взгляд от земли, вспоминали птицы - откуда пришли. Встречая рассвет, птицы радовались жизни, собирая для гнёзд волчий мех, повисший клочьями. Зимний волос линял, выпадая, а на его месте рос грубый, редкий и лишенный пуха летний мех.
Прилетая из млечных сумерек птицы, весну делали всемогущей над кружевом проталин. Сами в себя врастали горные пики, в алой заре холодных ночей отягощая не спящие души - невозможностью воплощения. Души птиц обижались и злились, что им не дали родиться - выйти лютого холода. Струясь из звезд, разбудили медведя, перевернув с ног на голову. Медведь, не осознав своё счастье, выскочил в ознобе на заморозок, шкурой хрустальной звеня. Размахивая лапами с ледяными когтями, старался обнять весну в печальном танце. На крыльях ветерка весна бежала от него, задыхаясь от смеха. Но не все растаяли полностью ледяные преграды, и по неосторожности лучистая весна, на мутной воде гололеда поскользнувшись, провалилась в заметённую снегом пропасть, и не могла оттуда выбраться. Небо не сомкнулось за спиной невзначай обжёгшейся о заморозок весны. Над обрывом до головокружения в смятение летали птицы, и по краю стужи шаталась медвежья луна, наживая заботу. К пропасти, хрустя корочкой льда, подошли волки и посмотрели на коченеющую судьбу - замкнувшуюся от усталости. Волкам на мгновение показалось, что ничего больше не будет в этом не привычном глянце глубокой расщелины: ни лета, ни осени, ни зимы. Снежники, лавины и ледники заставляли остудить горячий пыл весны, а она не теряя бодрость, кружилась простужено, сколько хватало сил. Спрятанная в стылую тень и сжавшись в комок, весна упрямо блуждала в обмане ледяного миража. Выбираясь из упругого ледохода по ярким изломам молний с первым эхо от грома, в ретивые сердца птиц весна любовью дышала. У верной птицы сердце щемило, ценя то, что будет, а не то, что прошло, старалась необъятное в силах объять. Не отрекаясь - раздвигала озябшую трещину, силилась горы снега свернуть. Тянула как сновидение наяву весну к солнечным лучам ягельного пастбища не рождённых оленят. Словно вера в будущее, птица-душа одумалась и помогла весне выбраться из стужи бесплотных теней, а успокоившись - полетела над оленьей колыбелью. Весна словно кусочек бессмертия тихо и вкрадчиво на цыпочках брела вслед за ней. Под ногами расцветали кружева лепестков, таял необъяснимый дух прогалинок - даря надежды и мечты. Украшенные изморозью олени, по озарённому солнечным лучом брусничнику на ягельных проталинах несли души рождающихся оленят, а вспышки молний дышали нектаром подснежников.
Содержание |
Сборник стихов
- Солнечное злато
- Серебро луны
Книга "Ленточки странствий"
В зерцале душ вселенной бездонный полог тёмно-синий, |
Читать книгу "Ленточки странствий"
Книга "Ловец Солнца"
В добрый путь
Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич
