Золотая ладонь. Тофалария

Материал из IrkutskWiki
Версия от 18:41, 16 июля 2019; Русин Сергей (обсуждение | вклад)

(разн.) ← Предыдущая | Текущая версия (разн.) | Следующая → (разн.)
Перейти к: навигация, поиск
Тофалария — историко-культурный регион в центральной части горной системы Восточного Саяна на западе Иркутской области на территории Нижнеудинского района. Населён кочевыми таёжными оленеводами - охотниками и собирателями.

Тофалария. Оленный охотник 66.jpg.jpg
      Затерянный Мир безгранично суровых вершин в горном узле на стыке хребтов Ергак-Тарган-Тайга, Крыжина, Удинский и Большой Саян устремлялся в небесную высь. Разнонаправленные гривы отрогов были ласково разглажены ладонью ледника, а ущелья и впадины наледями и снежниками. От трещиноватой массы льда водораздельные острые зубцы хребтов с террасами темнохвойной тайги из сибирского кедра и лиственницы, альпийские луга прорезанные струями потоков, покрытая мхами тундра и каменистые россыпи-курумы обращались к началу начал и уходили за край горизонта до солнечной черты. Отдельные горные пики имели причудливые очертания и собственные имена, если в их ручьях с непокорным характером меняющих русло, блестели среди каменистых отмелей золотые самородковые гнезда. В глубоких ущельях Дух медведя из золотых жил не чеканил двух одинаковых самородков. Дух олень догонял неуловимую зеркальную гладь покоя на небосводе сердца.
      Ладонями ледник строил мост от золотоносного родника до Солнца-отца и Луны-матери. В бессонную ночь оленье солнце оседало рогами в сонные туманы оледенения безропотным олененком. Из россыпи звёзд Млечного Пути плыла Луна по распахнувшему объятия небоскату. В зазеркалье золотоносного ручья народившаяся Луна легко кувыркалась и ясно множилась в отражениях. Дух медведя шатуна лениво тащился тропинкой лунной из стылой мути тумана. Случайно поравнявшись с зерцалом луны, глазами пробуждёнными залюбовался своим отражением. Задрав голову, Дух медведя пожал длань озябшей Луне отражающей свет от Солнца. В холоде темной ночи вечный попутчик луны медведь хлопнул пятернёй в бубен колеса жизни и кривым когтем сколол зеркальную кромку. Тусклым стал ночной отблеск среза Луны, и наклонила она затемнённые грани рыдающего бубна затмившего Солнце. Все стороны света небесного родничка оказались под массивом блеклого ледника, прижатого могучим ветром. Разрушилась с солнцем связь, и окропленный инеем замер родник в студёной шуге. В его зеркальной глубине затаилось бесцветное повторение гор. Не окатанные куски кварцевой жилы наполнились вмиг пасмурной снежурой и еле-еле отсветами мерцали. Отражение луны на прозрачно чистом льду ручья бледными прожилками серебра дрожало.
      Заплакала Горбатая гора слезой хрустальной и тоскливой, вспоминая солнечный свет. Луна достигла полноты, и ледник сдвинулся, явил глубокую трещину и раскрыл мёрзлые ладони. С тропинки облаков олень одиноко глядел на лучистые блики золотых слез повисших на опасных краях ледяной впадины. Со стонущим криком в коварную расселину меж двух изгибающихся небес скатился ищущий золотого счастья олень. Изморозью сердце оленя наполняло несытое золото сквозь полог снега и странствий ветра. Шамкал, облизывал золотистый лёд олень, но не отдался печали и не искал покоя, а бродил по приносящим удачу застывшим отпечаткам лап медведя узкими рукавами бездонных расщелин. Изнемогая в блужданиях и тревоге голода, мечтал олень из ямы, покрытой инеем бесценных самородков выйти к сверкающему свету и самым нужным быть под небом. Словно во сне на золотом песке окруженный волшебным светом висячего льда, олень встретился с лунным двойником и освободился от того, что мешало изнутри начинать новые дела. Минуты равнялись месяцам, но теплом дыхания олень мёрзнувшие самородки грел, и окоченелые камни чистого золота медленно превращались в вечное зеркало. Света золотого в пригоршню олень зачерпнул и выплеснул на свежий срез меняющейся луны. От лучистого золотого света лунный круг пополнел, игрой воображения - взаимно искажая отражения. Блеск друг друга отражали жестокие самородки и мстящая луна в глазах оленя. С потеплевшей улыбкой качнулась на рассыпанных осколках зеркальной жилы золотом посыпанная сверхновая судьба. Из серой мглы ладоней ледника на миг взглянула совсем другая небесная звезда - раскрашенная золотом луна. Она все негодные и худые мысли и намерения забирала.
      Сквозь летучие просветы клочьев льда на зубцах вершин меркнущая кайма ущербной луны медленно скользила к закату. Заканчивалось время инея лунного золота, и скитающийся Дух медведя уснул беззаботно. Прояснилось сердце оленя, наполнилось чистыми чувствами. Круговращение не остановилось и не затаилось в глубокой тьме на исходе долгой ночи. В сумерках рогатой тени очень капризной луны олень увидел золотыми глазами на небе расцветающий белый свет солнца. Тонкой ресницей, задев за живое туманную гладь зеркала льда, разбудил ослепительный солнца луч источник. С материнским молоком ледника впитав начало, родник с радостью вырвался из обагренных зарёю осколков льда. Приветлив и задорен был звонкий его первый крик. Все вокруг озарилось шафрановым рассветом, и пение проснувшегося ручья соединилось с криком оленя на седых и дремучих скалах покрытых ароматом снега. Однозвучно билось сердце у родничка и у оленя, в которые попал луч солнца, ласково мигнув, сливаясь с небом. Россыпи золотого песка дерзко пробивали путь в ладонях льда сквозь преграды камней и бархат звёзд к восходу светила. Трепещущая вода вызволяла золото из ледяного плена. Превращаясь из ледяных обломков в неистовый поток, за пазухой ручей катил дивные залежи из недр земли, и позолоченной пеной брызгал на обрывистые утесы. Золотой самородок солнца прозрачными крыльями плескался карнавалом в тонкой зыби ручья. В чистом воздухе свежая вода прозрачная до самого золотого дна вымывала золотую жилу до падающей на плечи покоем ночной тиши. В сознании оленя напев родничка сливался с гулким звуком крутого водопада в одно целое. Сердце оленя будто светлело, постигая золотую сладость ручья. Добрый взгляд радуг давал добро на жизнь.
      Кочевал олень среди вечнозеленого багульника по неповторимым золотым россыпям, а летящее зеркало следовало за ним, и все земные проблемы отступали и забывались. Под отбрасывающим тени свете луны шла своим чередом жизнь оленеводческого стойбища у древних камней необычной горы с ледником в виде раскрытой ладони. На её вершине пел источник, и солнце и луна отражаясь бликами в зеркале льда и самородках, исполняли самые заветные желания. Старый таёжник в шапке из перьев птиц, одетый в одежду обшитую золотыми блёстками, в раздумьях долго сидел напротив огня костра. Очень слабо ударял в легкий пластичный бубен, и слушал вторящее журчание кристально чистого родника. Ручеёк катил по дну звучащие камешки к краю земного шара. Некоторые камни, ударяясь о золотые самородки солнца или серебро луны, издавали звук, похожий на перезвон колоколец и бубенцов. Когда наступала передышка в пении - пригоршней сыпал из кармана золотой песок духам-помощникам в воду ручейка. Уставившись прямо перед собой, словно видел жизнь сквозь солнечные мечты и лунные видения, переходил в писк, потом в речитатив, похожий на пение безупречных камней. Учил оленя творить из золота с ослеплённым блеском амулеты для связи с Солнцем способные отражать неправду Луны. Раскрывал секреты, как дышал, не зная усталости, попутно загадывал заветные желания. Цеплялись в оттаивающую землю истерзанные колючими ветрами карликовые березы и кривые стволы разлапистых кедров тянулись к солнцу. Валуны и обломки скал одевались мхом и врастали в дёрн. Таёжная сень наполнялась птицами, изюбрями, сохатыми и пушным зверем. Отогретая солнцем соболиная тропа торопилась бежать в охотничий рай. В тени длинных рогов оленя ходил на охоту по зазябший стезе и если возвращался без добычи, бросал бесполезный амулет в немую плоть золотой россыпи непреклонного ручья против солнца. Кинутый камень всхлипывал так, как его зовут. Топтанием на месте маячил долго под стылой луной у кромки ледника, сшивая провалы памяти, про дар прямой понятной речи и лепетания лепестков цветов с камнями и водой.
      - Моё Солнце, горы у тебя как на раскрытой ладони. Благодаря тебе тени гонятся за соболем, и я становлюсь человеком, - просил о помощи таёжник. - Ты меня не оставляй в тяжелой изнурительной работе. Всё ты разделяешь справедливо, дай и мне частичку везения.
      При удачной добыче одаренный щедрою ладонью ледника хватал пойманного соболя обеими руками за ушки, держал его мордочкой к играющему зеркально бликами солнцу.
      - Солнце даруй мне соболя, - возглашал таёжник. - Наполни своей силой Луна.
Впитывая свежесть ветра, голоса горной тундры и тайги, дым костра и аромат таёжного чая, затаив дыхание копошились глухари. Слушали птицы и звери слова таёжника и переспрашивали, почему золотой самородок Вместилище Солнца и чем он отличается от амулета Незаходящая Луна. Одушевляя восторженную красоту, за помощь и поддержку подносил таёжник трепещущие названия небесным светилам, жаловал собственные имена духам и клички оленятам. Он помнил название своего рода, запоминая успех, пере создавал собственное имена потаенным явлениям и безымянным вершинам, затвердевшим тропинкам и ожившим ручьям. Выговаривал имя в полном соответствии с какими-то событиями и приметами - в горах внимательно относился к каждой мелочи, целиком доверяя знакам и знамениям. Старался не повторяться, тщательно выбирая звук, который будет сопровождать новый олицетворённый характер всю его жизнь. Одухотворённое имя было больше, чем лучшее сокровенное слово. Возвышенное имя было стражем непредсказуемой судьбы. Загадочное, прекрасное и чарующее название заново втягивало в дыхание жизни яркие переживания, стремления и блеск искры чувства.
      Таёжник родился весной на восходе солнца и закате луны у проснувшегося ручья, вытекающего из ледника. Взаимное расположение небесных светил определяло исход земных начинаний, поэтому его назвали «Отблеск Солнца». Создатель погоды и предсказатель удачи не раскрывая губ шептал личное родовое имя, данное ему при рождении и дополнительное прозвище, заданное окружающими людьми в соответствии с его характерной чертой, дарованиям и особым наклонностям. Титул «Золотая ладонь» был пожалован кем-то свыше и сопутствовал его жизненным обстоятельствам, отражал реальные свойства и надежды, которые возлагали на него окружающие. Люди боялись немощных, и тщательно избегали хилых. Старый таёжник благодарил судьбу за всё, что она ему посылала, желал всем, кого встречал только добра. Соглашался даром и ремеслом лечить хворь, и это было огромным состраданием. Тяготы излечивал монотонным пением, завыванием и ритмичными ударами до седьмого пота. Твердил заклинания, до боли сжимая виски. Исцелял поврежденные участки родниковой водой, солнечным светом, горячей глиной и накладыванием магического самородного золота из россыпей, снимающих боль. После истирания пагубного духа из тела катанием золотого самородка, тёплый амулет выбрасывал и страдающий выздоравливал. Если кто-то случайно подбирал использованный золотой талисман, то на него сразу же переходил вред упадка. С внутренними противоречиями камень, стачивался ручейками или покрывался рубашкой, тонкой пленкой окислов железа или марганца, придающей ярко розово-красному золоту темно-бурый или черный цвет. Для испытания в зеркале амулета отражал новую луну и видел в нём отражение уходящего недуга. Зеленый цвет золото принимало при значительном содержании лунного серебра, и таёжник понимал, что мог вылечить немощь. Новая луна была его знаком, духом-покровителем. Сила исцеления была больше при полной луне. При убывающей луне сила слабела, а в новолуние полностью пропадала. Прощая шалость, он кормил золотой пудрой идей и серебром дум изменчивую луну пока она не появлялась вновь на небе.
      Исцеляя настоями трав и снадобьями, с абсолютной точностью старался понять причины напастей и направлял усилия на продление жизни и сохранение здоровья, предохранение от опасностей. Недуг и страдания были наказанием за личное или родовое нарушение таёжных запретов. Хвороба приходила с повреждением имени, не просто слова, а воплощенной памяти. Личное имя было тайной и серьезной защитой от всяких невзгод. Неосторожное обращение с именем вызвало страдания, подобные повреждению тела по неосторожности. Во время лечения упоминал имя и если не помогали не имя, не травы, не заговоры, шёл к воде ручья у ледника за новым золотым амулетом и нарекал страдальца небывалым именем и тот поправлялся. Удивлялся, понимая, что материя подчиняется разуму, помогая малышам и стареющим оленям и медведям. Безграничное доверие самой сути способов лечения, являлось могущественным лекарством.
      В изысканном очищении сквозь болотистую тундру и дремучую тайгу совершал странствия, поднимаясь ввысь, выше, чем все горы к сокровенным ледникам. На самой вершине льда наполнял собою и солнцем пустое и ждущее золото. Проживал один день с опытом всех предыдущих времён, когда звери, птицы, светила, звёзды и люди могли говорить друг с другом и жили в мире. На ветру перемен таёжник давал описание неприкосновенным светилам и кочевал с золотым камнем на шее, указавшим путь к лучшей действительности. Заветные слова подбирал с непрерывным повторением важнейших имен. В чистой свежести простора зажигалась полярною совою, безнадёжно холодная луна и трепеталось птицей солнце. Раскрывал под небом ледник свои золотые ладони, взирая на отблеск звёзд в воде ручья и мерцание самородков. Гордо всходили над призрачным золотом неистощимые светила, и олени смотрели на роскошное отражение бликов и отсветов в зеркале золота. Золото не меркло угольком в ладонях ледника, освещая безбрежную надежду.



Тофалария. Солнце-Тайга 33.jpg.jpg

Тофалария. Олень-Тайга 71.jpg.jpg

Тофалария. Ленты-Тайга 66.jpg.jpg

Тофалария. Цветы гор 4.jpg.jpg

Тофалария. Уда-Тайга 54.jpg.jpg

Тофалария. Олень-Тайга 56.jpg.jpg

Тофалария. Солнце-Тайга 10.jpg.jpg

Тофалария. Уда-Тайга 28.jpg.jpg

Тофалария. Цветы гор 7.jpg.jpg

Тофалария. Олень-Тайга 2.jpg.jpg

Тофалария. Уда-Тайга 61.jpg.jpg

Тофалария. Нерха-Тайга. 64.jpg.jpg

Тофалария. Солнце-Тайга 14.jpg.jpg

Тофалария. Алыгджер-Тайга 71.jpg.jpg

Тофалария. Нерха-Тайга. 10.jpg.jpg

Тофалария. Багульник 6.jpg.jpg

Тофалария. Уда-Тайга 52.jpg.jpg

Тофалария. Алыгджер-Тайга. 21.jpg.jpg

Тофалария. Северный олененок. 45.jpg.jpg

Тофалария. Ленты-Тайга 34.jpg.jpg

Тофалария. Цветы гор 2.jpg.jpg

Тофалария. Олень-Тайга 51.jpg.jpg

Тофалария. Алыгджер-Тайга 26.jpg.jpg

Тофалария. Северный олененок. 59.jpg.jpg

Тофалария. Жарки. Солнце. 30.jpg.jpg

Тофалария. Олень-Тайга 9.jpg.jpg

Тофалария. Шаман-Тайга 31.jpg.jpg

Тофалария. Лесной северный олень. 11.jpg.jpg

Тофалария. Багульник 2.jpg.jpg

Содержание

III Фестиваль Русского географического общества

Русин Сергей Николаевич. Гость тундры.jpg.jpg

Русин Сергей Николаевич. В таёжном оленеводческом чуме.jpg

Русин Сергей Николаевич. Ленты на Дереве Дружбы.jpg

Тофалария. Ленты счастья на Дереве Дружбы.jpg

Тофалария. Шаман-Тайга 57.jpg.jpg

Сборник стихов

Тофалария. Догульма. Розовая заря.jpg.jpg

Тофалария. По заснеженным просторам. 17.jpg.jpg

Книга "Ленточки странствий"

"Лунный круг"

В зерцале душ вселенной бездонный полог тёмно-синий,
Аквамарина свет уже давно погасших в чароите звезд,
Топазами мелькают надежды янтарными мгновениями,
Припорошенный алмазною пыльцой, кочует лунный круг,
В густо-серой вязкой туманности борозд сапфировых комет,
Среди циркониевых хребтов к созвездиям далеким хризолита.

      Книга "Ленточки странствий"
Тофалария. Книга. Ленточки странствий. Русин Сергей Николаевич.1.jpeg.jpg

Багульник. Нижнеудинск. Саяны.11.jpg.jpg

Книга "Ловец Солнца"

Тофалария. Тайга-Шаман 49.jpg.jpg

Книга Ловец Солнца. Русин Сергей Николаевич .jpg.jpg

В добрый путь

Тофалария. Уда-Тайга 21.jpg.jpg

Багульник. Нижнеудинск. Саяны.26.jpg.jpg
      Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич

Восточных Саян, горная система с непроходимой тайгой, бурными реками. Солнечное путешествие Русина Сергея Николаевича по горам, которым он готов признаваться в любви вечно. Восточные Саяны прекрасны и многолики и путешествия по ним напоминают поход в увлекательный музей, в котором нет числа радостным чувствам.