Радужное солнце. Тофалария

Материал из IrkutskWiki
Перейти к: навигация, поиск
Тофалария — историко-культурный регион в центральной части горной системы Восточного Саяна на западе Иркутской области на территории Нижнеудинского района. Населён кочевыми таёжными оленеводами - охотниками и собирателями.

Тофалария. Багульник 6.jpg.jpg
      В видение к свету перелётная птица искала свой небесный облик и силу духа, выясняла кто она, откуда летит, почему ни о чём не заботится и как стала кочующей. Солнцем окрылённая получала радость и особый пыл от красоты творений мира и отвлечённых размышлений. Ясному разуму и тёплому сердцу мир гордых вершин открывался по-новому. Трудно перечесть, сколько солнц озарялось в её бездонных глазах, сколько звёзд одухотворяла немеркнущая любовь. Радуга в лучах встающего солнца качалась, а созревшие соцветия звезд хлебала глубина ручья. Падая в облака, рассыпалось радужное сияние на осколки скупых слез и выплёскивалось на край ледника окаймлённого скалами нагорья. Быстрокрылые стаи перелётных птиц мерцали в натянутых лучах падающего света - не ведая сожалений. Переменчивый ветер смешивал отставшие тени клятв верности со льдом и россыпью снега, кружил головы друзьям в поисках новых подруг в ослепленном воздушном мире.
      В мутном зеркале льда мелькнул лунный силуэт и погас в мире не рожденных душ. Отбившаяся от стаи птица по имени - Весничка не жалела о призрачном счастье, она словно проснулась от зимней спячки. Птица-сиротка вернулась домой к истоку Большого Агула входящего в каньон, а с левого берега сошла незваная лавина. Поднимаясь к звездам, доверчивая птица помнила об оседлых цветах, прорастающих сквозь скалы и лёд. Через непроходимые дебри, цепляясь за жизнь, мудрая птица крылом разрывала горечь ненастья. Птица цвета Утренней звезды на неприступных скалах в оголенных ветвях багульника стала учиться вить гнездо. В бирюзовом восходе встречая птицу, соцветия заснеженного куста расцвели розовым узором, будто поняли быстротечность времени. Подобно звездочкам вселенной в объятьях мгновения целой вечности цветы сияли в лучезарном свете солнца лёгкой дымкой не сбывшихся снов.
      В алеющем свете зари расцветал куст багульника на фоне далеких заснеженных вершин. Солнце было для него желанно, а тень пугала. Он знал, что такое холод и жажда, оттаивая, ценил меру и время солнца. Рассекая крылом серую пелену тумана, птица тревожно пела про оставшиеся в сердце раны. Неожиданно пробился луч солнца, а заплаканное небо не стало лить напрасно слёзы о любви на ледовое поле. Доверчиво смотрела птица на незыблемое сияние лучезарного солнца в ладонях небесных радуг и полной грудью вдыхала ветер. Душа всхлипнула стылой слезой, вновь наполняясь материнской любовью. Умытое солнце сквозь слёзы всходило, пробуждая ледник и камни, сжигая остатки печали в проталинах и полыньях. Пики гор озарились оттенком надежды, устремляясь к небу из недр тьмы. Напитанные весенними слезами усталые камни и талый лёд, грусть разлука растворяла. Выше поднималось солнце к миру не рождённых душ, а юркая птица в лепестках цветов из радости и счастья вила гнездо.
      Ласкало солнце обмякший поток ледника, а он питал корни цветка и поил птицу. Из лисьей норы рыжая плутовка вышла на водопой и украдкой смотрела на птицу. Отряхивая росные крылышки, птица наполняла жизненной силой пространство вокруг камня и льда. В солнечном свете цветов словно ожили куропатки, по ложному следу пуская волков. Ледник поблек рядом с выгибающими крылья глухарями и тетеревами, спорившими о смысле жизни. Цветы похожие на блеск солнца сияли всеми цветами радуги, притягивая к корням токующих птиц и благоухали. Птицы наполняли суровые горы дивным ароматом весны, а под солнечным светом нежились. Солнце жизни, смотрело на цветы глазами перелётных птиц, иногда беседовало с ним. Озаряясь небесными очами, лепестки несравненной красоты взамен дарили восхитительные мечты. На тонких стебельках прекрасные розовые цветы тянулись к золотым оттенкам лучей, а солнце дарило частички света и заботу, ничего не требуя взамен. Солнце касалось светлыми лучами лепестки цветка, а вселенная стонала - ревнуя. Тёплые лучи рассвета перелетали с одного лепестка на другой - вышивая птичью люльку. Птица в объятиях лепестков радовалась, смеялась и светилась от счастья. Пролетая над пленной вязью теней от лепестков, тончайший лучик грустил и в раздумье смотрел на птицу. От лучистой смелости шире раскрывались лучезарные лепестки цветка в птичью колыбель. С умиленною лаской ответной встречала птица горячему лучу заката. Прекрасные и чистые капельки росы, маленькими осколками радуг сверкали на лепестках, а листья светились изумрудным сиянием. Тени лепестков, боясь ненароком птицу спугнуть, вытягивались в нити радуг, Днём солнце, раскинув могучие крылья, подобно птице, высиживало яйца, а ночью луна бессонным глазом следила, чтобы не подложила пурга в гнездо кукушонка.
      Обнимая небо, цветок питался солнечным обаянием, а ледник рассекал глубокие трещины ледопадом. Солнце и луна укрывали гнездо, а птица выкармливала не рожденные души на вершине ледника. Ледник искал силы оторваться от земли, но скользил по ложу из тягот невзгод, а слоями льда смыкал трещины огорчений. Встрепенулась птица чарующей силой, а сердце в её груди с натугой забилось. Внизу полыхнула гроза, а глухая кукушка и переходной зверь ловили дыханье ветра. Зависая над ледником, птица прилетала обратно в гнездо оставлять перо, как частицу нежности, а солнце взлетало. Талая вода под солнечными лучами прожгла ледового поля. Марево окутало солнцу глаза, а оно сощурило взор удивленный. Ему казалось, что цветы подрезают крылья птице, а она не хотела сама улетать. Твёрдый лёд слабел, а очистившись от переживаний - душа птицы больше не знала сомнений. Неподвижно смотрело солнце на широкий круг гнезда на отвесной скале, а птица была выше холодной дрожи под бездонным небом, осветившим путь отпускаемым душам. Помогая рождающимся душам не сбиться с пути, солнце преломляло свет на множество ярких крапинок, пробуждая прекрасные чувства своим совершенством. Бедным и печальным становился лёд и камни без нежного мира цветов. Холод и жара, лёд и цветы, ночь и день - эти несходства дополняли друг друга до единого целого. Никто из них большой и малый, лучший и худший, сильный и слабый не нарушал равновесие мира нарождённых душ, но за птичьим гнездом следил чёрный ястреб.
      Птица прятала гнездовье на обожжённых молнией утёсах, где росли и цвели сильные цветы. Крыльями боролась с тенями ущелья, сжатых скалистыми бортами мрачных туч. Кружилась голова, цветы закрыли глаза, прикрылась перьями птица. Мутные тени в сверкающих пятнах света, остались перед очами, но не верила птица в закат солнечного гнездилище. Сливаясь воедино с дивным светом, птица переносила души с небес в гнездо, а они жалели, что летать не умели. Согнав печаль, птица не подпускала в солнечные души грусть, а тени и свет ложились друг на друга, слившись в один нарождающийся мир. Все не мыслимые пределы обрели невероятную глубину и прозрачность. Золотые лучи растворили тень в сплетении очертаний ничьей звезды светившей самой себе.
      Низкое солнце по чудесному кругу опускалось к белой тесьме снежных вершин, а птица на родном гнезде насиживать начинала с третьего яйца. Хищная ласка разоряла гнездо, а птица гнездовалась повторно рядом с птицей по имени - Зарянка. Ворона в клюве уносила яйцо, а дятел расклёвывал скорлупу. Не выдержав порывов ветра, часть гнезда разрушилась, а сойка поедала кладку. Тошнило птицу от голода, а сыч отгонял ящериц от гнезда. Сорока караулила выщипать перья птице. Ледник вершиной упёрся в небо вертикальной стеной, а птице хватило сил пережить напасти и ненастье. В повторной кладке производя на одно яйцо меньше. В открытую щель между вышитой снегом нитью вершин и ледяной пылью солнце сползало к красному закату увеличивая тени вослед и в косых лучах золотились падающие перья. Охладевшее небо тянулось над узкой полоской острых скал подсвеченных заходящим солнцем. Пурпурный закат отражался на поверхности чистого льда, а тускнело раскалённое солнце, постепенно во тьму окунаясь. На границе лучей и теней ледника выжигала луна разноцветные звезды. Сквозь лунный рассвет на снежных пиках померк горизонт, но невинный цветок и чистая радуга вспыхнули ярким алым светом упавших косых лучей. Бросив назад взгляд на оттенки хрупких лепестков отраженного света слитых в сияющее пятно куста и отражённого в воде талого ручья. Капельки от суеты распадались на брызги, искрами играя в закатных лучах. Чёрный ястреб полетел на закат, зубами лязгнула росомаха - не разрушив птичье счастье.
      Птица в лёгких сумерках темно-синие горы погружала в сон. С вечерней прохладой солнце медленно угасало в седом тумане, а за крыльями горькое горе вихрилось. В небесах птица ловила взглядом последние солнечные души. Багряный закат отгорел, и внезапно птице стало одиноко в шатающемся гнезде. Мгла сгущалась на седловине ледника между двух сонно ссутулившихся вершин. Над покоем гнезда появилась Вечерняя звёздочка и в бесконечной дали, покрытой звёздами, нелепо замерцал лунный ободок. Солнцем согретая птица подруга рассвета в темноте поблекла, но хранила лунный свет, словно скучную тень эхо. За птицей летело эхо, а тень ползла впереди, выпуская на волю огорчения. В бегущей воде скользнул миражом лунный лепесток сил набраться, а звезда склонилась к красоте крылатой печали. Заплутавшие души на лунных узорах вторили эхом, повторяя ошибки холода. Взлелеянный лунной подсветкой цветок наклонился к силуэтам скалистых гор и не отбрасывающая теней минувшего капля росы на лепестке, заблистала жемчугом радости. Лунная птица клевала упавшие росные капли и вникала в грусть точащей когти росомахи.
      Луна высиживала небесные яйца, а птица за собственной тенью следила. Взмахнув крылом, в тени цветов души хранила птица – распластав перья на крыльях. Эхо - помощница громко кричало птице в ухо, что не спрячется от досады тень, а в верхний мир к не рождённым душам вернётся светило. Сомнения внутри луны, переполнили родник ледника, а талая вода долгого ключа текла на струе водопада. По снежному руслу стылая вода гнала россыпи золотых впечатлений к расчищенной полынье чувств. Нахохлилась сова, а соболь с тоской свернулся в изморозь. Ястреб рухнул с высоты, а рождающаяся душа проклевывала скорлупу. Вылупившийся из яйца птенец искал, где же мать и кто отец, а видел заходящую луну и встающее солнце. Опалённый лунным отблеском птенец не пил воды. Стряхивала луна с лепестков капельки росы в туман утреней зари, птенцу показывая, как клевать небесную сладость. Жёлтым клювом птенец глотал росные слезы. В каждой росинке отхлёбывал звёздного неба дольку, а птица терпеливо приносила ему земной корм. В сравнение с лунным даром птичьи крохи из лужи были безвкусны. Глупыш-птенец без острых перемен скучал, а выбирая крылатую судьбу, начал жизнь с полёта. Покидая мать, птенец смело выпал из пелёнок родного гнезда к звёздам. В полете раскрыл не оперившиеся крылья, а мысль летела вперёд него, на миг, превращаясь в луну и солнце достигающих бескрайних высот. Взлетел в новую жизнь птенец, но падал вниз, не улетая к сиянию удачи. Сберегли птенца объятия цветов багульника и сломанные ветки. Он не разбился, а оглянулся - кругом суета, впереди - пустота, клюв кривила душа, но заметил в небесах отсутствие матери. Шершавый ветер в перьях плакал от бессилия, а по телу бежала дрожь. Под ледяным дыханьем луны упавший из гнезда с надломленным крылом птенец искал спасение. Птица-мать не прилетала слишком долго. Ослаб накал душевной страсти, а надежды выжить не осталось. Тихо и жалобно пищал птенец, ожидая конец. Прозябая на влажных камнях, забывал про надлунный свет, но материнские крылья птицы втащили птенца на торчащие прутья гнезда.
      Зависнув в отражении встречающей мечты, носила пресную еду, а дарила доброту и душа птенца пришла в себя. Печаль разорванная в клочья родительским счастьем наполнила сердце птицы, а в полумраке ледового поля горностай облизнул усатую морду. Лёд у кромки воды улыбнулся мигающим звездам, а опустивший лепестки цветок вздохнул облегчённо. Сквозь цветущий розовым цветом бисер ярко мерцающих росистых капель щедро осыпавших лепестки и словно стайка промчавшихся душ, с небес падали звезды. Птица, озаряя мир неземной красоты, не меняла свой первозданный облик и не теряла силы воли. Она знала крепче жизни - мудрое страдание. С воззрения небесной тайги, окрылённая видениями теней, эхо и отражения, птица осознала, что под лучезарным светом можно быть бесстрашной. К заметённым снежной пыльцой звездным осыпям отодвинулся рыхлый ледник. Оставив прошлую неудачу, птенец осознал: если рано летать - то можно остаться в гнезде. В момент прозрения решил птенец, одеваясь в звёздные искры, терпеливо ожидать луч восходящего солнца.
      Звёздный ветер летающих теней расправил крылья лунной птице в облик небесный. На разделе двух миров страница из марева сновидений небесной тайги нежным заревом зажгла рассвет. Невесомо пройдя через прозрачную границу звезд, свет отразился на крыльях птицы. Небесная высь стала видимой, а цветок приподнял лепестки над птенцом. Тропинка, изогнулась меж льда и камней, осветилась прямо в золото восхода. Росным утром умытый ледник слепил глаза белизной, утопая в россыпи розовых оттенков зари, а в цветке проснулась чистая слезинка светлой радости. Восхищая ласковое солнце, нежно сыпал светящиеся блики на побледневший лунный свет, радугой радуясь новорождённой душе. Приветствуя солнце, роса собирала солнечные лучи и отсвечивала переливчатой радугой. Сбылась мечта цветка и яркое солнце нашло свою птицу, совершая чудеса, не отпускало её из объятий. Светящиеся солнце, сыпало многоцветные отблески, излучаясь росинкой вечности. Озарялось счастьем россыпь лучей радужных солнц, а голая душа неоперившегося птенца нетерпением дожидалась нового перелёта искать свою стаю.

Тофалария. Солнце-Тайга 33.jpg.jpg

Тофалария. Олень-Тайга 71.jpg.jpg

Тофалария. Ленты-Тайга 66.jpg.jpg


Содержание

Сборник стихов

Тофалария. Догульма. Розовая заря.jpg.jpg

Тофалария. По заснеженным просторам. 17.jpg.jpg

Книга "Ленточки странствий"

"Лунный круг"

В зерцале душ вселенной бездонный полог тёмно-синий,
Аквамарина свет уже давно погасших в чароите звезд,
Топазами мелькают надежды янтарными мгновениями,
Припорошенный алмазною пыльцой, кочует лунный круг,
В густо-серой вязкой туманности борозд сапфировых комет,
Среди циркониевых хребтов к созвездиям далеким хризолита.

Тофалария. Книга. Ленточки странствий. Русин Сергей Николаевич.1.jpeg.jpg
      Книга "Ленточки странствий"
Багульник. Нижнеудинск. Саяны.11.jpg.jpg

Книга "Ловец Солнца"

Книга Ловец Солнца. Русин Сергей Николаевич .jpg.jpg

Книга "Катышиндигеру"

Тофалария. Книга Катышиндигеру. Русин Сергей Николаевич.jpg Тофалария. Книга Катышиндигеру. Русин Сергей Николаевич. 2.jpg

В добрый путь

Тофалария. Прирученный олененок. 3.jpg.jpg

Багульник. Нижнеудинск. Саяны.26.jpg.jpg
      Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич

Восточных Саян, горная система с непроходимой тайгой, бурными реками. Солнечное путешествие Русина Сергея Николаевича по горам, которым он готов признаваться в любви вечно. Восточные Саяны прекрасны и многолики и путешествия по ним напоминают поход в увлекательный музей, в котором нет числа радостным чувствам.