Пик Поднебесный. Тофалария

Материал из IrkutskWiki
Перейти к: навигация, поиск
Тофалария — историко-культурный регион в центральной части Восточного Саяна на западе Иркутской области на территории Нижнеудинского района. Населён кочевыми таёжными оленеводами - охотниками и собирателями лекарственных трав.

Тофалария. Агульская Пила 7.JPG.jpg
      Не нарушая связь с небом, ветер и бурный поток горной реки, размывали путаную тропинку, направляя её в узор песнопений. Кочевал избранник духов - небесный странник по зарослям карликовой берёзки и кедрового стланика на заболоченных и каменистых берегах рек Ужур. Вдоль рек Аскайлы-Ой и Большой Мурхой по сохранившимся резным посланиям и меткам направлялся в долину реки Уда. Преодолев нагой перевал, покачивая на ветру оперением птиц, ленточками, жгутами с бубенцами и кусками цветной ткани, родоначальник таёжных людей подошёл к текучим озёрам с прозрачной водой. Странника с солнечными знаками на одежде призывали высокие горы с жилищами зверей и растений прародителями человечества. У подножья могуче вздымающихся отвесных склонов пика Поднебесного увидел лиственницу покрытую глубокими царапинами и покусами. Медведи оставляли подпись, что человек здесь не один. Знаки указывали, что это место хранилище душ животных и приткнулся на становище. Сквозь бродячий костёр вспышек от пламени, отколовшихся угольков и полет искр смотрел на оголенные вершины, окруженные осыпью щебня, напевая - о чём молчал. Поднимались гольцы выше чащобы оленьих рогов и цветов ягельных лугов с прошением к звёздам. Над снеговым лежбищем скалистых гребней и отвесных стен острыми выступами устремлённых к бродячим звёздам, скрывались камни помех, а небеса стирались соблазном туманов, но зарождающиеся искры костра пронзали тьму.
      Пик Поднебесный в мудрых пениях считался высшей точкой гор Матери Тофаларии, столбом далеких предков, вместилищем солнечной стихии удерживающей силы неба. В живом серебре лунного света, покатые склоны укрывала серая мгла дождя, трещины, меж звездных знаков наполняя талой водой. Сквозь разрывы тёмных облаков туманная дымка пропускала сияние. Тоскуя, Полярная звезда высвечивала и буранами вращала тлеющую золу созвездий. В блуждающий ураган, огненные крылья молнии прямо с ходу врываясь, покачивали покрытое льдом остриё опалённого пика. Освободившись от объятий снега, жжёные осыпи теплились, зыбко играя с лучезарным рассветом, разносили огарки по серым распадкам, но тьма не развеивалась огнем. Свет гас под напором ветра и поглощался густотой мрака, сбивая с пути странника. Ничего нельзя было различить в непроглядной темноте, ни слышать в грохоте сплошного дождя и ни дышать холодом тумана. Блуждало сломленное страданием сердце, оступалось и чувства пребывали в оцепенении. Смешалось камни, лёд и угар в борьбе разных поветрий в единство путаных сочетаний, где чистейшие желания брели по колено в испуганных звездных зарубках. День не приходил и не наступал очищенный лунной солью рассвет. В точке несбывшихся надежд они не могли быть вместе и не могли расстаться. Меж стихий земли, воды, огня и ветра Пик Поднебесный громоздился основой и твердыней середины преходящего мира, подтверждая право, зарубкам на камнях и деревьях говорить. Над таёжной опорой встретились ветреный дождь и огненное солнце, сообща меняя ненастье и рождая сияние. Подошёл ловец мифов вплотную к горе и начал подъем по отметинам. Распахнулся пик Поднебесный наскальной поэмой, изображающую карту звездного неба с возможным приближением к Земле пришельца. Отпечатались на коже каменной плиты, отшлифованной вихрями и ураганами, будто татуировка, шершавые солнечные знаки, яркие и быстро движущиеся звёзды и необычные явления небес. С небесной широты летела вращающаяся каменная преграда размером с половину светила. Появление небесного странника рассеивающего пламя оттиснуло в небесной развилке Козерога. С устрашающим видом парила, поднимаясь и опускаясь по вехам, поглаживая сутулые хребты Большой и Малой Медведицы, а кометный дождь лился на силуэты гор, высекая на скале отметки не рождённых душ. Приближаясь к солнечному гнездовью, споткнулся небесный камень, а светило петлями и спиральными протуберанцами обновило наряд, направление движения, цвет и светимость. Солнце поймало души зверей и растений, покачнулось в обольщение каменной препоне, лучами обожгло землю и приблизилось. Оно перестало быть тёплым - остался лишь огненный жар, меняя бирюзовый цвет золотистый. Солнце не повернулось спиной к камню преткновения, а превратила его в пыль, оставляя в хвосте покидающей пределы передней стороны неба, сверкающие искры спутников и планет.
      Новому Солнцу на миг показалось, что кроме него, духи-помощники оставили на земных камнях отблески. Из сонного забвения по высокой скале цепочкой вышло стадо сибирских козерогов. По телам зверей-двойников бежала дрожь, а они зигзагом по крутому скалистому склону спешили на встречу с Солнцем. Счастьем обожжённому табуну выпала участь, днём в летнее время подниматься на высоту линии вечных снегов, а в лунную ночь спускаться ниже в поиске трав, мхов и лишайников. На пути к пику вершины терпели затруднение и страх сгинуть в тумане соблазна. С трудом обходя обрывы, стадо желало знать, велик ли солнечный мир и нет ли разногласий у созвездий. Стадо цеплялось за тонкую крайность между падением и восхождением. Набивая ушибы и стиснув зубы, вожак полз по обочинам бессердечия, шептал слова надежды пику Поднебесному, а они были терпимыми по отношению друг к другу. Бородатые козероги с копытными железами на передних ногах, развитым слухом, зрением были проворны, но не различали добро и зло на камнях, но упрямо обходили глыбы и осыпи, на пути оставляя оберегающие метки, для тех, кто шёл за ними. Ощущая тяжесть всего мира на своих плечах, они взбирались ввысь, оставляя знаки поиска потерянных животных. Дух зверя сорвавшегося со скалы не будет страдать, если сделана отметка на камне. Перешагивая через скользкие препятствия и сомнения, стадо защищало разум до безумия наваждений и падений в бесконечность времени.
      Ветер сомнений стих, а козероги с золотисто-бурым цветом шерсти и рогами по необъяснимому праву поднялись над камнями преград. Огромные не вьющиеся рога их лежали в одной плоскости, сильно загибались назад, а вперед обращались тупым краем, по которому располагались поперечные выпуклые полосы. На твёрдых, отвесных и гладких скалах обновили сознание и узнали место отёла оленят. На пике, взлетающем в звёздное небо, не свернув с тропы, самка козерога принесла золотистого детеныша по имени - Метеор. Молния клеймила заоблачного малыша знаком собственности, выжигая на пятнистой шкурке солнечную отметку стирающую грань между небом и животным. В блеске всполохов малыш осознал, что камень затруднения - это обманный бред страха. Спросонок пропитавшись солнечным ветром, проводник в мир духов не боялся жить, позабыв про свой страх. На тоненьких ножках шагал по скалам и не плакал от боли. Как во сне по надзвёздным грёзам лучистого моста Млечного пути приближался к лунным тайнам вечности. Малыш козерога во время камлания перевоплощался в звездочку - спорящую с ветром и на мечтающем огромном лунном круге парил над землёй, стремясь к смелости. По стёжке волшебных бликов, во мгле безбрежности облетал робкие планеты над горными пиками, вокруг которых витали тайны.
      Малыш не страшился сорваться, но огорчался, когда лунное чудо прочь улетело, а засыпая, он смотрел в пустоту. Малышу не хватало тепла в пустынном синем небе, зная, что там его нет. Он не помнил предательства, обид молчанья, а не желал быть просто лунным отражением. Наивный малыш у самой кромки неба не остановился, а глазами влюбился в солнечный восход. Малютка, возвышаясь над пиками гор, не боясь ошибиться, вменил себя летающим зерцалом. Желал из темноты наваждения приблизиться в центр света, а из тления вспыхнуть полновластным сияньем и купаться в горящем счастье, восторженном слиянии ярким солнцем пламенея. Глупо и не смышлёно мордашкой тыкался, уговаривал светило зацепиться покрепче за пик Поднебесный, а ослепительно светить там покорно.
      Мелкой дрожью покрылась спина в дымке утренней зари, когда затуманенная Луна и Солнце любовались друг другом. Излучая очарование, малыш через дверцу рассвета с лезвия лунного отсвета, прикоснулся к причине бессоннице - солнечному бубну. Из времени сновидений проснулось сердцебиение, а над расщелинами ничтожной бездны искрами звуков гулко и звонко зазвенело. В смятение Солнце поняло, украли её сердце. Приносить пользу в непреодолимом соблазне было шаткое земное смятение стихий холода и зноя. Глаза щуря, склонились звери кротко на каменных осыпях и изломах запутанных троп. Потрясенный внезапно ярким оскалом сияния солнечных бурь и треском неземного огня, не прошеный гость, в лучах сваренный расплав из заблудших душ - испил. Не сгорел дотла от дерзости, а узнал свою судьбу. Остался живой, сорвавшись из пекла с болью в холод, но без слёз и камешка в душе. Упал раскалённым угольком на безначальные росы млечной тропы. Обожжённые камни пика горы в тени тёмной вспыхнули загаром и стали золотыми. Разбился об знойный лёд кусок сердца, но не рассыпался в пепелище ошибок, а в безысходности светлей стал безумный взгляд, а душа чистой как зеркало.
      С невидимой дали небес жаркого солнечного заката, малыш опять встретился с лунной туманностью. Из неясности ожидания на него падал чёрный снег снов. Жгло чадное сияние надменных звёзд, обида и разочарование, но он не отступил и не раздробился, как заблудший метеорит. Детёныш козерога, очнувшись от беспамятства, осознал, что жить не может без тепла и счастья солнечных лучей и бубен отозвался в его сердце гулким эхом. На пике Поднебесном не умолкая, сердце камлало палящим огнём. Прозревший малыш в горечи отдаления валился с ног и бросался снова к роковой судьбе. Без сна полз мороз по его звёздной шкуре, а он вставал, вдыхая в колодцах ущелий заплутавшее эхо с ветром. Боролся с собственной гордостью и силой пламенной мечты был непредсказуемым солнечным отражением и различал бродячее эхо и певучий зов. Между холодом и зноем, разлукой закатов таинственного лунного страха чернела одна сторона бубна, другая отсвечивала праздником рассветных встреч.
      Силою воображения странник без плача осел на колени, но сквозь заветную дверь рассвета вверх сорвался, лунным лучом связывая прочно надменное Солнце. Малыш стремился стать звёздной птицей и открыть себя в висячей широте пустоты. Ответом жаркого и властного Солнца были корчи сомнения, препятствий забвение и судорог тишина. В клочья рвущимся призрачным чувствам свет не поддавался. Охраняя тайны скал, за небо, дыханием хватаясь, Солнце размахивало огненным бубном, как раскалённым огнивом, сжигая мосты через туманные наледи перламутровых звёзд. Во мгле о свете тенью мечтать оставило метку на ухе козерога трепетом пламени. Малыш охотно пил молоко застывшего облака млечного пути и смиренно содержался с лунным стадом в одном звёздном стойлище. Поведение его ничем не отличалось от обыденных звёзд, горящих привычно возле меняющегося лунного облика, полётов и падений в ломкую бездну. В покорных извинениях, хранил тоску и улыбку, утрату и отраду. Вывернув душу - осмыслил, что по ложным меткам свернул, а чутьём искал восходящие лучи в любом месте горных вершин. Следами истёртых копыт среди тревог сомнений, доказывал потускневшему Солнцу желание дойти до победной высоты, но возвращался к тому, с чего начинал. Зревший свет и тень упрёка - выдумал, будто счастье мерцает в глазах отражением и ждёт его за зубцами горных вершин. Он верил наивно, что желания сбываются, если с передышками навстречу к ним приближаться. Лунной смесью снежной дали без края заблудшее сердце очищал в лабиринтах вечной мерзлоты. На каменном бубне, украшенным солнцем и луной в окружении множества звезд, кричал хвалу и плач чуть охрипшим голосом, жизни подателю - Солнцу солнц. Странник поверил, чтобы двигаться в густеющий блеск солнечных огней, нужно суметь на миг назад оглянутся и увидеть тропу, с которой сошёл. Задыхаясь от волнения, душа просила хозяина бубна - просто вперёд оглянуться и по знакам меткам птицей из мрака снова вернуться. Солнце одумалось и сквозь чёрное затмение обратило на него внимание. Солнечный краешек возвратился в объятия туманной дымки поднимающейся над суровыми камнями невзгод, а показал незримый луч судьбы. Все помехи преодолел луч, а в сердце малыша не стало тени сомнения, разгорался свет мечты, возрождая всё вокруг, что способно меняться. Озарённые живительным жаром сковывались в узел звезды небесные, ясные и утешные, являя знамение круга жизни, конец ночи и начало нового дня. Выжженная дотла душа заново родилась и собирала Вечность по крупицам. Кочевала душа на вершины гор, маленькой солнечной частичкой и отбрасывала тень. Малыш с солнечной меткой в сердце, превратился в предвестника от спячки пробуждающегося дня и звёзды втайне завидовали ему.
      Сквозь дым сгоревшей смеси трав и лунную лень, на брови зарницы надвинув дебри ветвистых рогов, за шкурой чума сопели олени. Спешила Луна в неверную мглу мерцания звёзд, а не стало на стойбище сонного забвения. На безымянных вершинах иней слетел с камней преткновения и осел ветреный туман наваждения. Блеснула золотом росы седая вершина в кругу покатых гольцов. Пятнистый малыш родному земному пику горы оказался нужнее остывающих звёздных орбит и чуточку ниже Солнца стал заоблачным оберегом пика Поднебесного удерживающей силы неба. В тепле лучей купаясь, на заснеженном пике душе хранилища любовался очередным рассветом. С искрой духа в сердце, ударял в огненный бубен Солнца и равномерно отчитывал промежутки времени до захода Луны. В утренней нежной глазури от сердца к сердцу, словно вожак стада мчалась невидимая искорка любви, необъятным светом давая смысл новому обороту жизни.

Тофалария. Оленный охотник 66.jpg.jpg

Тофалария. Ленты-Тайга 76.jpg.jpg

Багульник. Тофалария. Солнце. 55.jpg.jpg


Содержание

Сборник стихов

Тофалария. Догульма. Розовая заря.jpg.jpg

Тофалария. По заснеженным просторам. 17.jpg.jpg

Книга "Ленточки странствий"

"Лунный круг"

В зерцале душ вселенной бездонный полог тёмно-синий,
Аквамарина свет уже давно погасших в чароите звезд,
Топазами мелькают надежды янтарными мгновениями,
Припорошенный алмазною пыльцой, кочует лунный круг,
В густо-серой вязкой туманности борозд сапфировых комет,
Среди циркониевых хребтов к созвездиям далеким хризолита.

      Книга "Ленточки странствий"
Тофалария. Книга. Ленточки странствий. Русин Сергей Николаевич.1.jpeg.jpg

Багульник. Нижнеудинск. Саяны.11.jpg.jpg

Книга "Ловец Солнца"

Книга Ловец Солнца. Русин Сергей Николаевич .jpg.jpg

Книга "Катышиндигеру"

Тофалария. Книга Катышиндигеру. Русин Сергей Николаевич.jpg Тофалария. Книга Катышиндигеру. Русин Сергей Николаевич. 2.jpg

В добрый путь

Тофалария. Прирученный олененок. 3.jpg.jpg

Багульник. Нижнеудинск. Саяны.26.jpg.jpg
      Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич

Восточных Саян, горная система с непроходимой тайгой, бурными реками. Солнечное путешествие Русина Сергея Николаевича по горам, которым он готов признаваться в любви вечно. Восточные Саяны прекрасны и многолики и путешествия по ним напоминают поход в увлекательный музей, в котором нет числа радостным чувствам.