Орлиный ручей. Тофалария

Материал из IrkutskWiki
Перейти к: навигация, поиск
Тофалария — историко-культурный регион в центральной части горной системы Восточных Саян на западе Иркутской области на территории Нижнеудинского района. Населён кочевыми таёжными оленеводами - охотниками и собирателями лекарственных трав.

Тофалария. Уда-Тайга 16.jpg.jpg
      В суровых таёжных далях и роскоши ягельной тундры, зарослях багульника и молчаливой строгости камня рождалось буйство горных рек. Из замороженных ледников драгоценное сокровище и сила гор, создающая и дающая жизнь, превращалась в могучие потоки. Вода катила времени лёгкие волны, не возвращая назад. Втекающая в саму себя несла жизнь, крепость и вечность, текла подвижно, вдохновлённо и целебно. Неиссякаемый источник являлся мощью, вестником, знаком и сутью, но иногда животворная тетушка-вода, хранящая память живых существ точила камни в песок, ломала скалы на куски, сметала на своём извилистом пути острова и отмели. Поток обретал внимание и уважение - разделяя живых и мертвых, поэтому человек не смотрел на течение воды во время речной переправы верхом на олене.
      Вытекающую с небес живую воду матушки Уда-река, дающую прилив сил охраняли духи, а находилась она в недоступных местах выше семи облаков. Добираясь до источников её младших сестер, таёжник проходил испытания на надёжность первородной внеземной водой. В начале времен бездонное небо приблизилось к Земле лишенной света и пришли животворные духи небесной воды, заполняя всё, куда смогли добраться. Земная вода кипела, бурлила ветром и остужая огненное тело трясущихся скал. Подземная вода, не зная берегов времени, растворяла даже падающие звёзды, мысли и мечты. В водный мрак погрузилась перелётная Мать - Небесная птица и беспомощно билась крылом в дымке туманной неволи. Чувствуя горечь в клюве, она не хотела с судьбой мериться и из золотых песчинок первоначальной воды Небесная птица слепила горные миры для гнездования. Измученная звёздным ветром, но не сломленная духом Небесная птица, сидя на яйцах - высиживала жизнь. Первой вылупившись из яиц Луна - взошла на небо, а Солнце спряталось за горным пиком. От тревожной лунной пустоты, духи воды опустились в самую глубину горных ущелий, затаились ледниками и болотами. Небесная птица, плутая в потемках, искала воду и Солнце, просила их, чтобы всегда они были рядом. Плакала горько, расправ крыла вверх поднималась встречать Солнце. Устремлялась за птицей к лучистому зною неба в искрах марева вода, меняла очертания в облака. Живительные духи облаков таяли под спасительным светом лучистого Солнца, проливаясь на горы ливнями чистых дождевых слёз. В волны реки сбрасывала рога Луна, орошая небесной росой скалы, а вода давала великую силу семенам, в которых просыпались духи растений. Зацветал огнем багульник на сырых камнях с белыми пятнами ягеля, зарождалась жизнь у потоков ледников и родников, а к концу мира вода снова покроет всю землю.
      Кочевые тропы жизни тянулись вдоль рек-кормилиц. В поисках пропитания переваливал через горные гряды, соприкасаясь с водной границей между миром людей и духов. У мокрого камня среди сухих таёжник делал небольшой привал и производил кропление. В зарю и закат оказывал честь родовому покровителю, воедино собирающему все стихии. Относился к вершине, вокруг которой зимой не было снега с исключительным вниманием, беседуя ней в засуху и наводнение. Бросал в глубокую водяную дорогу ¬реку пучки хвои, переправляясь через пороги и ледники. Жизнь таёжника находилась во власти водной стихии - ледников, рек, озер, болот, дождя, ручейков и он кормил мать-проталину. Само наличие воды являлось условием процветания. От уровня и поведения бурлящего потока - зависело изобилие тайги и её обитателей. Не имея ни цвета, ни вкуса, ни запаха вода обладала таинственной силой. Свободно текущая в чистом ручье, при замерзании вода образовывала кристаллы дивной красоты. Часами смотрел на бегущую воду, проникаясь исходящим от нее спокойствием и величием. Он чувствовал что-то родственное в журчание ручья, в плеске волны, в шуме катящихся по дну камней и в белом кружеве рыхлой шуги. Искал соответствия между своими ощущениями и проявлениями дождевой, замершей снежурой и талой водой. Текучая вода смывала прошедшее и преодолевала преграды. Умела быть мягкой и нежной, доброй и тонкой, целебной и созидательной и в то же время безжалостно пагубной. Высохшие реки были местом полного исчезновения.
      У дающего жизнь истока родовой горы Хан-Даг, из которого брал начало ручей с быстрым течением Арыскан-Ой, таёжник смывал зло и проверялся искушением водой и чудом. Вода запоминала, хранила и передавала сведения обо всём, что некогда в ней растворялось, а затем, совершая круговорот на планете, эти данные распределяла. Слова и мысли обладали властью изменять воду. Чувства и вибрации оказывали влияние на образование кристаллов льда. Помнил лёд жидкий момент воды. Одна капля, упавшая в озеро, порождала круги, которые распространялись к скалам. Вода впитывала, хранила и передавала все мысли и чувства человека. Произнося добрые слова, таёжник способствовал изменению мира к лучшему. От души слова обладали силой влияющей на воду. Ядовитые речи отравляли воду, вымывали что-то дорогое. Лукавые речи утомляли воду и превращали в болото. Не в ошибках была таёжная суть, а в исправлении. Дикие животные часто выходили за помощью к таёжнику. Их в горах подстерегали опасности - утрата среды обитания и стихийные бедствия, распри и ссоры, вражда и разногласие. Человек помогал попавшим в беду зверям и птицам. Заботился, сооружая кормушки от голода, лечил раненых, поддерживал ослабленных, спасал от лютых хищников, помогал сиротам. Старался сохранить родовые угодья во всём достатке, разнообразии и признательности. Происходящие события находили отражение в кружившей в водоворотах строгой воде, создавая единую реку событий. Таёжник отдавал добрую силу и получал отзывчивость взамен. Во время сухих гроз, кедровую ветвь бросал в источник. От воды поднималось легкое облако, а на тайгу лил живительный дождь. Сила заключалась в самом источнике, приведённая в действие подношением, управляла осадками.
      Таёжник пил талую воду и цепляясь за колючий и упрямый кустарник, шёл по ущелью пешком в исток бездонного ручья. На встречу играя обломками, двигались льдины белой стеной. Поднялся к взломанному силой течения затору ледяного поля. Среди рыхлых снегов и голых отвесных скал в весенней зелени мха лилово-розовым чудом багульник расцветал. Гордая и умная молодая орлица отломила клювом цветущую веточку багульника. Взлетев с насиженных скал, поднялась на большую высоту зреть разбитые мечты, обман сердец и пустоту. Разборчивая орлица кружила над ущельем с горным ручьём, а первый весенний цветок улыбался трепетным сиянием лепестков, очаровывая едва ощутимым ароматом. Сорвавшись с уступа крутой скалы, в солнечном свете неба появился опоенный нежнейшим дуновением вестника весны молодой орёл. Вольная птица орлица, управляя неведомой судьбой, наудачу бросила хрупкую нежность цветка в пропасть ущелья и посмотрела вниз. Непредсказуемая в горах погода наугад швырнула неразбериху снега, будто тяжелую тень с вершины грязевой оползень в кристально чистую воду реки, превращая её из матери в мачеху. Между землею и небом судьба усмехнулась, а дикий край перевернула безнадёжным дном. Бирюзовый ручей проглотил свое журчание и превратился во внушающее ужас грязевое забвение. Орёл молодой, сложив крылья, камнем падал вниз за живым огнем и подхватил клювом цветок на лету. Пахли цветы на веточке талою водицей и слезами орлицы, чудесами и шальными мотыльками, нежностью и покоем. Чувствовал орёл восторг и удивление, свежесть и чистоту, солнца рассвет и теплый привет. В безумии гонки отчаянный орёл от весеннего аромата забылся, не рассчитав подъёмную силу крыльев и вдребезги разбился. Внезапно и глупо упал в чёрный сугроб, провалился в застывшую грязевую кашу и увяз в суете, но не выпустил ветвь надежды из клюва. Милый орёл нижней стороной крыла угодил в мутную воду ловушки. Колотил по болотному месиву когтями, стряхивал муть, а через мгновение его оперение полностью облипало брезгливостью. Замершая и сжатая слякотью птица не могла взлететь, движенье времени замедлилось. Когти и перья увязли в липкой топи. Орёл не мог даже ползти по тягучей трясине. Переполненный болью, надрывая жилы, крыльями рвал болотный зыбун, не зная горечи слез, медленно погружался в тину. Силы заканчивались. Мокрые перья промёрзли до костей, а гордость и упрямство, надменно шептали, что он не нуждается в помощи. Побрел медведь дно раскачать, опускаясь в воду - по голень, по плечи и подбородок, пока не исчез совсем. Хищники напрасно злились - подкрадываясь и замирая в выжидании, орлица-защитница стремглав бросалась на них. Откликнулся таёжник на стук орлиных сердец. Он всё что имел, доверял родовым горам, а ничем кроме жизни обожаемых птиц не дорожил. Подтвердив бесстрашие, через собственное утопление спасёт орла из болотной грязи, на его стороне и будет милость матери-воды. Доказав истину делами, честность сердца проверив, спасая птицу, и получит все её черты: храбрость, отвагу и смелость и этот поступок запомнит суровая вода.
      Повзрослевшая птица находилась на расстоянии броска камнем, бесстрашно таёжник направился по клейкой грязи к орлу. Глубина становится всё больше, но он не сдавался, не было назад пути. Палкой упирался, под напором она гнулась, а с силой делал трудный шаг и упор. По пояс в грязевой яме, терял опору под ногами, полз по скользким льдинкам и вязкому илу. Наконец протянул руку к птице и сразу же был орлицей бит. Таёжник поперхнулся, два крика орлиных резали гор тишину. Любовь орлицы к орлу была сильней человеческих сил, но таёжник доказывал, что он не враг выручающий птицу, а желает подружиться. Орлица нападая, рванулась к нему напрямик. В болото погружался таежник, захлёбываясь, а заносчивый орел, дрожа от холода, клекотал и брыкался, упирался и сопротивлялся, но не выпускал из клюва полыхающий цвет. Страх на сердце у ссутулившегося человека встрепенулся, а орёл робел и слеп, что вокруг него беззащитного кружится смелая птица. Боль и мука окрасила зрачки орла и от горечи и тоски цвет мутная вода поменяла. В зеркале глаз орлицы отразился цветной узор багульника. У самой грязи металась птица, как у гнезда птенца. Взглянув свысока, орлица, до рези сжав когти, одобрительно задела лёгким крылом чужака, оживляя его силы. Безопасность и судьба таёжника находились в цепкой топи, а он затянутый почвой занимался спасением орла. Он не впал в уныние и не опустил рук, держащих над собственной головой птицу, а удача им улыбалась. На ладонях ледника лучиком солнца поиграв, встрепенулся уснувший ручей. Грязь и снег, размывая у мшистых камней, чистейшей водой наполнялся, ловко пробил русло спасения сквозь замшелое болото. Повинуясь слепо судьбе, в мерцании струи таёжник увидел весь свой жизненный путь. Оставляли силы, но вспоминал человек, что орлу - тяжелей. Поддерживая орла на руках, словно в полёте птицу, по изгибам свежей воды, фыркая, спотыкаясь и падая, таежник, стиснув волю, окунаясь в объятия пены, выбрался из засасывающей жижи. Орлица вослед спешила. Окруженный горной лазурью ручей с ледниковой водицей мчался за птицей, вдаль разрастаясь могучей матушкой-рекой. Властная и послушная вода расстелила под ноги таёжника рыхлый берег в ягельном раздолье и очищала от тоски обвала печальную сырость разлуки.
      Мечтами к небу устремлённый орёл, остро почуял волю. Битый судьбой хотел стремительно взлететь, но не смог. Грязное оперение орла тянуло к земле, о камни билось, но он влюблённый в орлицу, не выпускал из клюва веточку цветка. С хищным профилем птица, от нетерпения дрожа, в чистом ручье отмылась и очистилась талой водой. Орёл не был повреждён и каплями росы искрился, подобно ушам соболя. Переломив судьбу, красой своей в ручье, как в зеркале не стал любоваться, в пучине синих птичьих глаз зачарованно отражались ослепительные полеты. Расправив на ветру сушил прямые маховые перья. Попав в поток воздуха, начал над временем пляшущих радуг взлетать в одном бурлящем чувстве со счастьем. Через мгновение с гордым нравом орёл из разрыва небытия и нелепых передряг поднялся в высокое небо. Хватило сил обратно возвратиться в заоблачную даль и цветущую веточку багульника орлице из клюва в клюв передать. Она почувствовала, как пряно пахнут цветы горной тайги, где живут чудеса и мечты. Небо добрым знаком посветлело, и ветер в крыльях орла звонко задышал солнечной свежестью и утренней нежностью. Орлицы восхищенный взгляд орёл сумел поймать сквозь пелену туч, что суть была не в падении, а умении подниматься. Сомнений облака, вдруг сорвавшись с высоты, полетели в бесконечность. Застыла на миг в равновесие орлиная зоркость и прелестная птица орлица, цветущую ветку вновь бросила в бездонную пропасть ущелья. Счастьем наполненный орёл, любовь не теряя, сквозь дымку повторно камнем кинулся вниз. Крутя петли, поймал, не зацепившись крылом за камни и воду, принёс цветок на идеальное небо. Две птицы орёл и орлица летали к вершине великой горы, на отвесной скале сплетали из жестких сучков и прутьев багульника мягкое и тёплое гнездовище для радости.
      Человек шёл выше от воды по берегу ближе к очагу. Молчали надменные скалы о неведомой силе воды оставляющей крутой след. Вода давала жизнь, надежду, бодрость и покой, хлестала необузданной сущностью и являлась с повинной. Журча, вода бежала по камушкам воспоминаний и жестоко мстила за беспечное отношение к ней. Уважая огромную силу воды, у себя время не воровал, вырывая из сердца осколки задумчивых льдинок, выкладывал таёжник из них волну доброты. Испытанный на искренность и прочность, он подружился с грозной и могучей стихией горного ручья, смывая в воду капли ледяного пота стекающие с жаром пышущего лба. Солнце сушило испарины на сутулой спине, а подобно времени бесконечная вода бежала к самой себе за бездонным счастьем.
Тофалария. Уда-Тайга 17.jpg.jpg

Тофалария. Таёжные олени 13.jpg.jpg

Тофалария. Таёжные кочевые оленеводы, охотники. 3.jpg.jpg

Содержание

Сборник стихов

Тофалария. Догульма. 2.jpg.jpg

Тофалария. Олень. Брод. 2.jpg.jpg

Тофалария. Северный оленёнок. 96.jpg.jpg

Книга "Ленточки странствий"

"Лунный круг"

В зерцале душ вселенной бездонный полог тёмно-синий,
Аквамарина свет уже давно погасших в чароите звезд,
Топазами мелькают надежды янтарными мгновениями,
Припорошенный алмазною пыльцой, кочует лунный круг,
В густо-серой вязкой туманности борозд сапфировых комет,
Среди циркониевых хребтов к созвездиям далеким хризолита.

      Читать книгу "Ленточки странствий"
Тофалария. Книга. Ленточки странствий. Русин Сергей Николаевич.1.jpeg.jpg

Багульник. Нижнеудинск. Саяны.11.jpg.jpg

Книга "Ловец Солнца"

Книга Ловец Солнца. Русин Сергей Николаевич .jpg.jpg

Книга "Катышиндигеру"

Тофалария. Книга Катышиндигеру. Русин Сергей Николаевич.jpg Тофалария. Книга Катышиндигеру. Русин Сергей Николаевич. 2.jpg

В добрый путь

Тофалария. Прирученный олененок. 3.jpg.jpg

Багульник. Нижнеудинск. Саяны.26.jpg.jpg
      Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич

Восточные Саяны, горная система с непроходимой тайгой, ледниками, озёрами, снежными вершинами и бурными реками. Солнечное путешествие Русина Сергея Николаевича по горам, которым он готов признаваться в любви вечно. Восточные Саяны прекрасны и многолики и путешествия по ним напоминают поход в увлекательный музей, в котором нет числа радостным чувствам.